Начало истории. Ритка.

Моя история началась одним апрельским утром,когда, придя домой с ночного дежурства, я совершенно без сил рухнула спать.
Бывают такие дежурства, после которых кажется, что ты больше никогда не встанешь отдохнувшим и больше никогда в жизни не выспишься. Прошедшее дежурство было именно таким.
Спала я недолго, всего часа полтора, когда позвонила Ритка, моя подруга.
-Маш, ты свободна сегодня во второй половине дня? – донёсся бодрый голос из трубки и, дождавшись моего сонного «угу», продолжил, – ты не могла бы со мной съездить в одно место?
-Конечно. А куда?– Разговаривая с Риткой, я одним глазом разглядывала себя в зеркало, а второй глаз старательно держала прикрытым, отчаянно пытаясь сохранить покрывало сна, чтобы, закончив телефонный разговор, плюхнуться головой обратно на подушку и мгновенно провалиться в сладостный мир сновидений.
На Арбат.
–Поехали.А зачем?– машинально согласилась я, одновременно понимая, что поспешила с утвердительным ответом – по- хорошему, сегодня надо было бы отлежаться. И плюс – я что, не знаю Ритку? Небось, за каким-нибудь музыкальным диском, который только появился, за новыми духами или за ультрамодными штанами.
-Маш, понимаешь..., – почему-то вдруг замялась Ритка, и голос ее, дрогнув, стал тихим. В конце концов он выдохнула в трубку. – Дело такое... Ну... Я… Ну…Я хочу, чтобы ты меня познакомила с мальчиком.
-Что сделала?! – Я даже поперхнулась, и сон как рукой сняло. Ритка очень красивая, уверенная в себе девушка, с потрясающей фигурой и кошачьей грацией. Вы только представьте себе стройную, высокую, натуральную блондинку с длинными вьющимися волосами, миндалевидными зелеными глазами, вздернутым носиком и довольно крупными передними зубками за розовыми губками, усиливающими «кошачий» эффект. На Ритку оборачиваютсявсе мужчины на улице, поклонники обрывают телефон и досаждают родителям, буквально подпирая двери Риткиной квартиры. На её фоне я выгляжу невзрачной серой мышкой – невысокая, плотная шатенка с греческим профилем. Нас, наверное, можно назвать «Мисс Ослепительность» и «Её некрасивая подружка», но меня такое распределение позиций совершенно не расстраивает, потому что ни один из бывших поклонников Ритки мне ни разу не понравился. Такая же история была и с моими поклонниками – не было ни одного, от которого бы у Ритки заблестели глаза.
Теперь вы понимаете причину моего изумления? Никогда раньше с подобными просьбами ко мне Рита не обращалась. Составить компанию на двойном свидании, выбрать подарок, куда-то съездить, просто погулять – обычное дело, и вдруг:
«Маша, познакомь…» Даже не верится. За таким мог обратиться кто угодно, но не она! Здесь был какой-то подвох.
– Дело не совсем обычное, – продолжала мямлить трубка странно изменившимся Риткиным голосом. – Я никому этого доверить не могу, кроме тебя. К тому же я тебя знаю – ведь ты можешь всё… Маш… Он мне очень-очень нравится... Я с ним даже ни разу не говорила. Просто, встретила на улице...
-Если ты его не знаешь, то как же я вас познакомлю? – удивилась я.
-Маш, ты же - умница... Ну, придумаешь что-нибудь.
С одной стороны, я очень устала на дежурстве, а с другой стороны любопытство меня так распёрло, что отказаться от предложения я не смогла. Это же надо! Ритка просит меня познакомить её с молодым человеком! Рита!
Договорились встретиться в пятнадцать часов около моего подъезда.
После разговора, предвкушая поход за мальчиком, разумеется, я уснуть больше так и не смогла.
Ритка к нашему походу подготовилась по высшему разряду– нарядилась, накрасилась, уложила красиво волосы, а мне такое даже в голову почему-то не пришло – джинсы, волосы, собранные на затылке в хвостик... Вот и вся красота...
Пока шли по дороге к метро,Ритка начала рассказывать свою историю.
– Маш, ты ж помнишь, что я в сентябре ушла из Инниного магазина? Наталья, женщина, которая у нее работала, устроилась в магазин на Арбате. Ну, и меня с собой увела. Правда, это к делу не относится… Короче… Я всегда с работы ездила домой со Смоленской, потому что магазин прямо около метро, а однажды решила прогуляться пешком по Старому Арбату. Иду и вижу стоит толпа людей. Сначала подумала – что-то произошло и пошла посмотреть. Подхожу ближе, слышу – толпа хохочет. Конечно, мне стало любопытно. Оказалось, там выступали уличные юмористы – анекдоты, песенки, пантомима... В общем, как умели, веселили толпу. Среди музыкантов выделялся парень с длинными светлыми волосами. Стоило мне него посмотреть и – всё, пропала…
Ритка громко вздохнула.
-А познакомиться сразу с ним не решилась?
-Как?! – Ритка только махнула рукой. – Он постоянно находился в окружении других музыкантов. Как я поняла – его друзей. На таких, знаешь, как девицы вешаются... У него таких как я...
-И зачем тебе тогда всё это?
-Не знаю... – Ритка помолчала с минуту и продолжила. – Я выучила его расписание: он же не каждый день выступает. Они там как-то меняются – то один состав, то другой. Выучила их репертуар наизусть за это время. В его дни я самая последняя с работы ухожу. И только для того, чтобы прийти к самому концу концерта, с надеждой – а вдруг...?
-И он ничего не замечает?
-Мне кажется, что он узнаёт меня в толпе, что смотрит именно на меня, но ни разу даже близко не подошел, фразы ни одной не бросил.
-Скажи, подруженька милая, и как давно ты страдаешь?
-С сентября... – Ритка грустно улыбнулась. – Маш, ты только познакомь нас, а дальше я сама.
-Рит, я-то вас как познакомлю? Я же его не знаю и уверена, что и его друзей тоже.
-Маш, придумай что – нибудь. Я тебя знаю много лет – ты точно найдешь выход.
Метро – переход – лестница – платформа – вагон – платформа эскалатор – стеклянные двери…
Когда шли от дома к метро, на улице было хмуро, достаточно прохладно и дождливо, но пока подземка перемещала нас с оранжевой ветки на синюю, погода над Москвой резко изменилась. Через час станция Смоленская выпустила нас на свежий воздух, полоснув по глазам ярким весенним солнышком и ошарашив внезапным теплом.
Ослепленные солнечными лучами до темноты в глазах, оглушенные от звуков и запахов, мы медленно брели по Арбату в сторону ресторана «Прага», стараясь держаться теневой правой стороны.
Чтобы не идти в молчании, я рассказывала какую-то чушь про дежурство, и мне казалось, что меня слушают, но вдруг Ритка резко остановилась и дернула меня за руку. Да так сильно, что плечу стало больно:
-Машка! Он! – Ритка глазами показывала куда-то мне за спину.
Я обернулась.
Почти напротив нас, но на другой стороне улицы стояло несколько парней, одетых в модные джинсовые крутки. Молодые люди, видимо, встретили знакомых, они пожимали друг другу руки, некоторые по-братски обнимались.
-Который? – я старалась рассмотреть молодых людей, но солнце и мелькающая толпа прохожих сильно мешали.
В тёмной джинсовке, волосы длинные светлые ниже плеч… Вот он сейчас боком встал, – возбужденно зашептала мне на ухо подруга.
Светловолосый парень в темно-синей джинсовке повернулся боком к нам и, показывая на кого-то рукой, громко крикнул:-Да вот он идёт... Паш, быстрее!
Я автоматически посмотрела туда, куда указал Светловолосый, и мир вокруг вдруг качнулся и замер... Не было больше солнца резавшего глаза, не было снующей толпы, не было улицы и домов, был только Он! Он! Я не видела толком его лица, не разглядела цвета его глаз и даже не была уверена в точном цвете волос, во что он был одет, что держал в руках, но это был Он! Я замерла, не сводя с Него глаз... Не дышала – меня словно парализовало.
Он подошел к ребятам, протянул руку Светловолосому и в этот момент посмотрел в нашу сторону. Его рука осталась висеть в воздухе, так и не дотянувшись до протянутой навстречу руки. Наши взгляды встретились! Хотя можно ли сказать встретились? Нас разделала улица, прохожие... Хоть и небольшое, но – расстояние, а мы стояли и смотрели друг на друга. Откуда-то из ниоткуда долетали фразы:
-Паш, ты чего? ... Ты их знаешь? …Маш, ты чего встала? Маш пошли скорее…Маш… Кончилось тем, что Ритка схватила меня за руку и поволокла
за собой второй раз, сделав больно.
Обернувшись назад, я успела увидеть, как Его точно также тащили за собой ребята, а он оборачивался.
-Рит, а кто это? Ты его знаешь? – спросила я оборачиваясь назад.
-... Это тот самый парень, про которого я говорила… – Ритка меня не слышала и ничего не заметила, так как была занята своей историей.
-Я не про него… Рит, а кто это? Тот, что последним подошел.-я не могла прийти в себя. В голове все плыло, мысли путались, а сердце почему-то стучало в самом низу живота – где-то в районе почек.
-Откуда я знаю? – раздраженно повела плечами подруга. – Я их никого не знаю! Ну, как тебе мой? Симпатичный?
Ритка посмотрела на часы и сказала:
-Скоро у них начнется выступление. Минут через сорок...Пошли до «Праги» и обратно.
Мы медленно брели по улице и обсуждали – как можно начать разговор с музыкантами. При этом особых идей у нас не было.
Сорок минут пролетели незаметно. Увлеченные своей беседой, мы с Риткой даже не дошли до Праги.
-Мария! Через пять минут начнется концерт! – быстро посмотрела на часы Ритка. – Побежали!
Конечно же мы не побежали, а просто повернули в обратном направлении, но теперь не плелись с ноги на ногу, а ускорили шаг, обгоняя неторопливых прохожих, количество которых на обратном пути почему-то резко возросло.
Подходя к театру Вахтангова, мы первым заметили Светловолосого, который стоял вместе с друзьями почти на середине улицы.
Сам Светловолосый принял позу рок-исполнителя, чуть выставив одну ногу вперед и сжимая в руках бутылку газированной воды на манер микрофона. Несколько молодых людей, повесив себе на шеи гитары, изображая ансамбль, расположились чуть сзади.
-Машка!!! – радостно запищала Ритка, сжимая мой локоть. – Сейчас начнут! Подождём?
Мы остановились, наблюдая за происходящим.
Светловолосый сделал вид, что поёт, а спонтанные«гитаристы» принялись беззвучно бренчать на гитарах. Ребятам самим стало смешно от скоморошеского действа, и они расхохотались, вернувшись к общению спустя несколько мгновений.
Мы всё ждали начала концерта, но ничего не происходило. Парни продолжали стоять, разговаривая, а вокруг них толпа то собиралась, то рассеивалась.
Солнце, несмотря на послеобеденное время, вдруг стало не на шутку припекать, обернувшись на прозрачном весеннем небе в белый раскаленный шар, и наше стояние на открытом месте превратилось в натуральную пытку. Тени поблизости нигде не было, кроме какого-то строительного навеса с правой стороны театра. Как раз там, где расположилась компания артистов.
-Всё, я больше не могу. Пошли, сядем! – Ритка потащила меня под строительный навес, где мы уселись прямо на дощатый пол, потому что подстелить под себя было нечего.
«Подумаешь, на джинсах не видно грязи!» – легкомысленно подумала я и удивилась тому, что Ритка тоже не опасается за свой серый брючный костюм.
Только мы удобно устроились, и я даже приготовилась подремать на плече подруги до начала концерта, как произошло нечто совершенно неожиданное: Светловолосый отошел от друзей и встал около меня, облокотившись на деревянный столб, подпиравший крышу над настилом.
-Жара что-то сегодня, как будто летом. – Он тряхнул своими длинными волосами, а мне вроде как полагалось в ответ выдать какую-то дежурную фразу, соответствующую случаю, но в этот момент…
Я чуть раньше заметила небольшой дамский велосипед, на котором компания по очереди каталась вдоль Арбата...
В тот момент, когда со мной заговорил Светловолосый, вернулся очередной ездок, он смело проехал сквозь толпу людей почти до самой стены театра и остановился в теньке.
-А вот и я! Кто следующий? – громко обратился велосипедист к своей компании, но вместо того чтобы передать велосипед другому желающему, вдруг резко набрав скорость, развернулся чуть ли не на одном месте и, лихо промчавшись вдоль навеса, затормозил как раз напротив Светловолосого. Попав в глубокий песочный грунт, колеса велосипеда прокрутились на одном месте, обдав наши ноги самой настоящей песочной волной.
-Ты что?! Сдурел?! – Светловолосый рявкнул на приятеля, а тот в свою очередь, видимо, был очень доволен произведенным эффектом.
Эмир, я случайно… На песке повело… – парень виновато похлопал глазами и тут же обратился к кому-то в толпе. – Можно ещё круг? Я до «Зоомагазина» и назад. Можно?
Он развернул велосипед и, проехав вокруг колонн театра, снова разогнался изо всех сил и затормозил напротив столба, о который оперся Эмир. Всех, кто сидел на настиле рядом со столбом, накрыло песком почти с головой, Светловолосый кинулся с кулаками на «шутника». Тот попытался скрыться, но не успел.
Не знаю, что там было дальше – я не видела, потому что Рита, громко выругавшись, вскочила на ноги, стряхивая с себя насыпавшийся песок, схватила меня за руку и быстрыми шагами потащила куда-то за театр Вахтангова. Она мчалась вперед, не разбирая дороги, расталкивая встречных пешеходов, ругаясь на обидчика скверными словами, совершенно не отвечая на мои вопросы.
-Вот урод! – Ритка то судорожно взбивала свои волнистые волосы, пытаясь оттуда выбить песок, то, остановившись на мгновение, пыталась отряхнуть одежду.
Следы остались? – спрашивала она меня, но я не успевала осмотреть её, потому что она, развернувшись, опять неслась куда-то вглубь Арбатского переулка.
-Куда мы идём? – пыталась я узнать у неё.
-Увидишь. Там и отмоемся…
Пунктом назначения оказалось кафе-открытка, затерянное в староарбатских «дебрях». Хотя кафешкой назвать данную постройку было сложно: обыкновенная палатка, огороженная невысокими железными, проржавевшими загородками. Внутри неё стояло три покосившихся и изрядно выцветших пластиковых столика да пара таких же стульев. К моему удивлению в палатке имелось даже свое меню. Здесь вам могли заварить лапшу типа
«Доширак» или суп из пакетика, сварганить сардельку, разогреть готовый обед, приготовленный в соседней столовой, продать выпечку, конфеты, налить чай или кофе, предложить сигареты или спиртное. Оказалось, это место пользовалось спросом и популярностью у уличных работников, местных жителей и
артистов театра Вахтангова. Ритка взяла нам кофе в одноразовых стаканчиках и булочку с маком – одну на двоих.
-Маш, вот видишь, я же говорила, что у тебя всё получится. Рита осторожно прихлёбывала свой напиток.
-А что у меня получилось? – не поняла я.
– Ты появилась первый раз, и с тобой уже заговорили, а я посещаю их концерты чуть не каждый день с сентября и мне никто даже головой не кивнул.
Я только пожала плечами. Разве это достижение? Один постоял рядом, второй зачем-то обсыпал песком. Вообще странный поступок. Если бы это был мальчик детсадовского возраста или расхулиганившийся школьник лет десяти-двенадцати, то я бы поняла, но такие выкрутасы получить от молодого человека, возраст которого явно перевалил за двадцатник?! Не понимаю... Буфетчица, видимо, услышала, о чем мы говорили, потому что она вдруг вышла из своей палатки и поставила перед нами два стакана с простой водой и стопку бумажных салфеток.
И вот – кофе допит, одежда почищена, прически поправлены...
Теперь можно вернуться обратно.
Я никогда раньше не бывала на уличном концерте, и все, что здесь творилось, для меня оказалось в новинку, а точнее – в чудинку.
Как только мы вышли из узенького переулка на Арбат, в глаза мне бросилась огромная толпа, заполнившая собой всё пространство напротив театра. Если бы не предварительный рассказ Ритки, то наличие такого скопления народа меня бы удивило (хотя о чём я говорю – оно меня и удивило) и, наверное, даже напугало. Толпа была настолько плотной, что пришлось поработать локтями, прежде чем удалось добраться до центра круга, в котором происходило само представление.
Только благодаря решительным действиям моей проводницы я оказалась в первом ряду, правда места нам достались боковые: музыканты выступали лицом к Центральному Дома Киноактера. Но и с этого места мы прекрасно видели происходящее.
Сами музыканты стояли на площадке перед кассами театра. Справа от них возвышался строительный забор с навесом, под которым разместились друзья артистов и особо приближенные к тусовке люди. Простые же зрители образовали своеобразную подкову, перекрывавшую собой всю ширину улицы так, что прохожим, желающим просто пройти мимо театра, приходилось с большим трудом преодолевать этот участок, пробираясь сквозь зрительские ряды.
Первые ряды занимали те, кто не боялся сидеть на земле, а далее – можно было слущать концерт только стоя.
Надо сказать, что толпа зевак представляла собой весьма разномастный и пёстрый вид: большую часть составляли случайные прохожие – туристы, прогуливавшиеся москвичи, сотрудники всевозможных арбатских заведений, покинувшие свои рабочие стулья на время обеда, представители молодежных тусовок. Но присутствовали и поклонники творчества данной группы артистов. До этого вечера я и не знала, что у уличных музыкантов может быть своя армия поклонников и фанатов.
У музыкантов не было микрофонов, но их голоса доносились до самого последнего ряда, и каждый зритель слышал буквально всё и очень живо реагировал на юмор. У выступающих не было подтанцовки, спецэффектов и декораций, но они собрали столько народа, что могли бы, наверное, при возможности заполнить им и настоящий зал.
Концерт был очень веселым, остроумным, заводным и в то же время – жутко пошлым и матерным, но совершенно не обидным. Когда мы с Риткой пробрались в первый ряд, сердце мое забилось гораздо быстрее, потому что перед нами на импровизированной сцене стояли – и Светловолосый, который покорил Ритку, и темноволосый парень, которого если я правильно услышала, зовут Пашей. А между ними с гитарой наперевес красовался кучерявый кавказец в чёрной ветровке. Понятное дело, что главным действующим лицом для меня стал Паша.
Первый ряд... Артист стоит достаточно близко... Именно поэтому я смогла как следует рассмотреть того, кто заставил мое сердце то метаться по груди, то проваливаться к пупку, то застревать в горле. Темноволосый парень, небритый, но с аккуратно оформленной щетиной, слегка носатый, внешне чем- то похожий на цыгана... Короче, мне такие нравятся. Я замерла на месте и, впившись взглядом в фигуру Паши, внимала его голосу, ловила каждое его движение.
– А на окошке – силуэт, а силуэт – на силуэт… – задорно пели музыканты под хохот толпы. В этот момент Светловолосый поменялся с Пашей местами и развернулся в нашу сторону, что позволило мне и его тоже рассмотреть – красавчик с наглым холодным взглядом, и его внешность мне уже была хорошо знакома.
-Рит, да он же полная копия Гены, – прошептала я на ухо подруге.
-Ой, и правда… – протянула Ритка, вглядываясь в предмет своего обожания. – И почему я раньше этого не замечала?
Ритка ещё что-то говорила, но я её уже не слушала её, поглощенная происходящим.
Концерт мне очень понравился, настроение после него взлетело вверх на несколько этажей: от смеха даже болели мышцы живота. По дороге домой мы продолжили веселье, повторяя в унисон понравившиеся и запомнившиеся шуточки. Вообще интересный выдался день, необычный – я побывала на уличном концерте, пила кофе в кафе-открытке на задворках Арбата, приняла песочный душ от сумасшедшего на велике и встретила Пашу...
Не знаю, что это такое было? Думать мне было очень сложно, потому что мысли бешено скакали, образы перемешивались, а сердечко сладко сжималось до боли. Мне знакома эта боль – от неё хочется летать и петь, улыбаться и тут же расплакаться. Весь мир вдруг обрел яркие краски и запахи. Столько сил, столько эмоций переполнили душу, из лопаток вдруг выросли невидимые, но мощные крылья. Кажется, я влюбилась… Но разве такое возможно? Разве можно влюбиться в незнакомого человека, просто увидев его на улице? Может, я переработала?
-«Вот сейчас лягу спать, и утром всё пройдет!» – подумала я.

Гена со студии

Гена… Это была целая история... Не могу её не рассказать, хотя она больше касается Риты, чем меня.
Где-то около года назад волею случая оказались мы с подругами в роли бесплатных помощниц на студии звукозаписи. Всё произошло как-то само собой, почти случайно. Ритка от кого-то узнала, что на студии звукозаписи можно заказать любую музыку, которую только твоя душа пожелает: тебе её найдут и запишут на любой носитель, который попросишь. Очень заманчивая затея, вот бы только это оказалось правдой! Ритка решила сходить на разведку, а так как идти одной ей было страшно, то она взяла с собой меня и Машу, еще одну нашу подругу.
Когда мы вошли в помещение студии, Рита спешно стала узнавать информацию у первого попавшегося на глаза сотрудника, а тот, отвечая на вопросы, решил заодно перенести в другое место огромную пирамиду из коробок. Сотрудник явно переоценил свои возможности; результатом его усилий стал ворох коробок по всей комнате. Естественно, мы принялись помогать всё собрать. Едва мы закончили, вместо ожидаемого «Спасибо за помощь!» прозвучало тихое: «Девочки, а вы печатать умеете?»
Маша печатать умела, и её гордое «да» открыло для нас служебное помещение.
С этого вечера мы стали помогать в студии звукозаписи, выполняя бумажную работу в обмен на доступ к любым записям.
Среди сотрудников студии выделялся мужчина лет тридцати на вид по имени Гена, высокий шатен с серыми умными глазами, приятным голосом, мягкой улыбкой, но с заметным физическим дефектом – искривлённым позвоночником, от чего одно плечо было значительно выше другого. Гена сразу запал на Ритку. Это было заметно по тому, какими глазами он на неё смотрел, каким голосом с ней говорил, а ей это очень нравилось, она поощряла такой интерес к своей особе и откровенно флиртовала.
Однажды кто-то из друзей заказал Ритке очень редкую запись, и она перевернула всю студию, но то, что просили, не нашла. Заметив, как Ритка уже в который раз пересматривает каталоги, Гена спросил – что именно она ищет, и, услышав объяснение, протянул:
-А-а-а-а... Тут ты такую запись не найдешь… Но у меня она есть. Хочешь дам?
Ритка, конечно, хотела.
Гена объяснил, что на работу такую редкую запись не понесет и предложил пойти к нему домой, переписать.
На другой день Рита по секрету рассказала, что новоявленный «услужливый» кавалер стал её домогаться дома.
-Да как он мог??! – возмущалась она, сверкая своими светло- серыми глазами и поджимая губы. – Я же ему повода не давала!
Ну, конечно, она не давала! Приперлась к холостому мужчине в гости, чтобы просто музыку послушать? Или она, правда, такая наивная?
Не знаю, что там у них произошло на самом деле... Ритка сказала, что после первой же попытки домогательства, убежала, не разбирая дороги, успев только схватить шубу и сапоги, в которые потом облачалась, стоя на лестнице в подъезде.
Гена встретил меня в студии на следующий день и буквально впечатал в стену ручищами. При этом он громко возмущался тем, что Рита дала ему надежду, а сама подло сбежала, украв пластинку. Высказав свое возмущение, Гена почему-то стал требовать пластинку с меня угрожая судом и милицией. Как же он меня напугал!
Больше помогать на студию мы не ходили, а Ритка с месяц вообще мимо этого дома ходить боялась: ей всюду мерещился Гена.
Наверное, Ритка лукавила, говоря, что Гена ей не понравился, иначе не пошла бы к нему домой и не втюрилась в парня похожего на него.
Мне было жалко испорченных отношений на студии: там было очень интересно работать.
Может, не стоило идти на поводу у Ритки и следовало туда вернуться?

Олечка Крюкова

Мне ночью приснился сон и в нём присутствовал Он!
Во сне всё было также как и в реальности – мы просто стояли и смотрели друг на друга, разделенные улицей и случайными прохожими. При этом сердце болезненно сжималось, в горле поселился ком невероятного размера, а в голове бунтующей птицей билась только одна мысль: «Кто ты такой?»
Проснулась я под сильным впечатлением от увиденного. Даже какие-то несколько мгновений после пробуждения чувствовала себя ошарашенной – что со мной происходит?! Это какое-то наваждение! Я должна узнать – кто Он! Почему меня, будто самым мощным магнитом, так тянет к Нему?!
Сразу после завтрака я набрала Риткин номер и предложила поехать вечером на Арбат.
-Зачем? – удивилась она. – Мы же всё уже выяснили.
-Тебе уже не нужен Светловолосый? – спросила я.
-Нет, – равнодушно ответила подруга. – Я поняла, что так в нём привлекало, и мне стало не интересно.
– Ну, а просто погулять? Концерт их посмотреть? – не сдавалась я.
-Мари, я с сентября каждую песню из их репертуара наизусть выучила. Нового ничего не покажут, и к тому же у меня другие планы на вечер, – думая о чём-то своём, протянула Ритка.
Как жаль, что кроме Ритки, узнать про Пашу больше не у кого. Ритка уже говорила, что ничего не знает о компании, но у меня на тот момент другого источника не существовало, поэтому я, сделав над собой усилие, набрала в лёгкие побольше воздуха и выдала себя с потрохами:
-Рит, а ты не знаешь, как зовут того парня в голубой джинсовке? Темный такой, на цыгана похож.
-Маш, я же тебе говорю, что никого из них не знаю. Знала бы, тебя не попросила бы меня сопровождать. А что?
-Да... Я так, просто… – замялась я.
Признаться в том, что случайный прохожий так сильно запал в душу, я бы никогда не смогла, тем более Ритке. Особенно после её отказа.
Ритка на Арбат больше не поедет – это понятно. Интерес у неё прошел. А как быть мне?
Настроение стало портиться, а желание увидеть Пашу стремительно росло.
Я догадалась – надо срочно найти новую подружку- спутницу, которой можно будет довериться. Что поможет в такой щекотливой ситуации? Ну, конечно – телефон в помощь! Далее последовал скрупулёзный анализ абонентов женского пола и отсев тех, в чьей способности мне помочь я сомневалась, телефонная книжка листалась до тех пор, пока не остановилась на единственной устроившей меня кандидатуре – Олечке Крюковой.
Олечка – это моя бывшая однокурсница по медучилищу. Пока мы учились, считались хорошими подругами, но потом нас отдалили работа, свои дела, то, что Олечка жила в Подмосковье и редко выбиралась в столицу; прежняя искренняя дружба переродилась в банальное знакомство со звонками по праздникам и редкими встречами. Да, Олечке я позвонила от отчаяния, когда убедилась, что никто из обширного списка поверхностных приятельниц не составит мне компанию.
Набирая нужный номер, слушая гудки в трубке, я невольно сомневалась в этом шаге, хотя бы, потому что Олечка очень домашняя девочка со строгим пуританским воспитанием, и такие походы явно не для её утонченной и ранимой натуры. Я не представляла, как приведу этакую Леди на пошлый концерт с уличным сбродом. Но другой компаньонки не предвиделось. Что ж: риск, как говорится – благородное дело! Ну не ехать же одной! С одной стороны – я боялась Олечкиной реакции на данную затею, а с другой стороны – мне собственно было все равно, что потом она скажет. Я находилась в плену у своей навязчивой идеи еще раз увидеть Пашу: хочу и – точка!
И всё же Олечку требовалось как-то подготовить.
По дороге на Арбат я рассказала ей и про Риткиного Светловолосого, и про Пашу, и про свое желание познакомиться с ним. Или хотя бы просто увидеть...
-Хм... Интересно на него посмотреть, – улыбнулась Олечка, прищурив свои близорукие глаза, и я поняла, что она отнеслась к моей истории с пониманием.
Когда мы подошли к театру Вахтангова, концерт уже шел в полном разгаре. Как и в прошлый раз огромная толпа зевак почти полностью перекрыла собой улицу и громко гоготала над музыкальным стёбом выступающих. Чтобы попасть к месту, откуда можно было видеть то, что происходит в центре круга, нам пришлось приложить немало усилий. Олечка вяло топталась на месте, не решаясь протиснуться сквозь стены спин. Так что пришлось её тащить силой, работая локтями за двоих. Сколько ног было оттоптано, сколько гадких слов выслушано, но добравшись до цели, я испытала настоящее разочарование: в центре круга под хохот толпы кривлялись три парня с гитарами, но Паши среди них не было.
Рядом с Эмиром наяривали на гитарах высокий, худой, темноволосый парень в синей футболке и сутулый очкарик, одетый во всё серое.
-Который твой? Тот лохматый, в серой ветровке? – спросила Олечка, кивая головой на очкарика.
-Его тут нет, – расстроенно прошептала я тихо.
-Как нет? А где он?
-Если б знать…
-А ты спроси у артистов, – предложила Олечка, однако вместо чувства благодарности во мне закипело раздражение – вечно она что-то ляпает невпопад! Как вообще подобное можно спрашивать у незнакомых, пусть и его возможных приятелей, артистов?
Без Паши вся эта песенно – музыкальная какофония показалась мне жутко непрофессиональной и даже бездарной, и я стала поспешно вытаскивать Олечку из толпы.
– Маш, давай ещё чуть послушаем! – неожиданно заупрямилась подруга, вырываясь из моих рук.
-Ну..., ведь Паши нет...! – взмолилась я.
-Маш, не торопись! Весело же. – Олечка отвернулась от меня и переключила внимание на «пятачок», где «выкаблучивались» ребята.
Через какое-то время захотелось нам пить, и мы решили где- нибудь утолить жажду. Выбравшись из толпы, Олечка принялась искать в сумке кошелёк, но никак не могла его обнаружить.
-Подожди, я только деньги достану, – Олечка отошла к театральным колоннам и, поставив сумку на приподнятую коленку, занялась поиском кошелька более тщательно. Пока руки копошились в недрах сумочки, Олечка, строя из себя знатока, рассуждала на тему увиденного во время выступления. Говорила она очень громко, полагая, что из-за уличного шума я её недостаточно хорошо слышу. Мне же показалось, что Олю слышали даже те, кто находился от нас на расстоянии двадцати шагов. -Я все понимаю, Маш, – мальчики симпатичные, гитары, улица – всё такое необычное, но они же несут одну пошлость. Это нельзя вслух произносить! А если кто-то услышит из тех, кому положено следить за чистотой искусства, что они тут вытворяют? Маш, а если кто-то из наших знакомых узнает, что мы тут были и слушали, как они про политиков отзываются… За это же сажают! А эти анекдоты с матом!!! Маша, это же неприлично! Мы же – порядочные девушки!.. Кто им вообще разрешил тут выступать? Это же общественная улица!...
Я долго не могла прервать поток её пафосного красноречия. Олечка говорила и говорила, совершенно не обращая внимания ни на мои попытки остановить её. В какой-то момент меня даже посетила подленькая мысль – отойти в сторону и сделать вид, что мы незнакомы.
-Оль, тише! Ты же громче музыкантов кричишь, на нас уже обращают внимание...! – наконец резко сказала я. – Зачем ты тогда хотела там остаться? Я еле тебя увела...
Если честно, то я не ожидала от Олечки подобных речей, не в её это было стиле.
– Я кричу? Я хотела остаться? – чуть не поперхнулась подруга, но, подавив минутное смятение, продолжила, не меняя ни громкости, ни интонации. – А ты считаешь, милиция не должна вмешаться?
Тут я повернулась в сторону и неожиданно увидела Пашу, который стоял в трех шагах от нас, облокотившись на руль уже знакомого мне дамского велосипеда. Я чуть под землю не провалилась от стыда – он слышал весь наш разговор с Олечкой. Это было понятно по тому, как он улыбался.
Какой позор!!!! Он слышал Олечкин бред от первого слова до последнего!!! Зачем я её сюда вообще притащила?!! Ужасно! Что он подумает про меня?!
Едва закончился концерт, я быстро схватила Олечку за руку и почти волоком потащила к метро, жалею о том, что вообще обратилась к ней за помощью и взяла с собой.

Артур

Дежурство–сон–уборка–дежурство–сон–магазин... Бесконечный круг неотложных дел и нерешенных проблем.
Ворох будничных обязанностей и обязательств, в которых можно утонуть, словно в омуте. С моей последней поездки на Арбат прошло три недели, и всё это время мысли о Паше не покидали меня, а жар и боль в сердце только росли. Почему? Это мне казалось странным! Я же его совсем не знала, плюс – время должно было пройтись по воспоминаниям ластиком и по истечении такого срока времени не оставить от наваждения ни следа. Тогда – откуда столь мучительные страдания по человеку, с которым даже ни разу и не говорила?
Скорее всего, моей странной влюблённостью явилась запоздалая реакция души на разрыв с Артуром. Наверное, таким образом сердце поспешило заполнить образовавшуюся пустоту. Хотя, откуда там пустота?
Артура я никогда не любила, и наши отношения меня только тяготили и мучили. Это была плохая страничка из моей жизни. Черная и страшная.
Именно в тот период я поняла, что быть «всегда послушной дочерью» крайне вредно, может быть даже опасно. Не просто – опасно, а именно – опасно для жизни.
Мама восторгалась перспективами брака с Артуром. Мама строила планы, куда следует применить выгоды, которые принесет новое родство. Мама внушала, что я должна смириться и согласиться на предложение руки и сердца от Артура, и ни разу не спросила, что обо всём этом думаю я сама.
Артур появился в моей жизни внезапно, ворвался как ураган, сметая на своем пути всё, что представляло преграду между нами
будто захватил в плен. Я ошарашенно крутила головой и искала помощи у родных, но за моей спиной возникла железобетонная стена, убеждавшая что мой единственный путь – это шаг на встречу Артуру. Щедрый, богатый, успешный, внешне красивый молодой человек с одним, всего лишь одним недостатком – Артур, как выяснилось, не знал меры в употреблении алкоголя.
-Раз спиртное стоит на столе, его надо всё выпить! – любил повторял Артур, а моя мама всегда его оправдывала.
Внутри меня все возмущалось, протестовало, но я не смела возразить ни словом, ни действием: ведь хорошие девочки не перечат родителям. Во мне что-то ломалось и плакало, но близким было наплевать на мои переживания. Через полгода я уже почти сдалась на милость победителя, перестала возражать и безвольно подчинилась, согласившись выйти замуж. Было сватовство и благословление перед образами, выбрана дата свадьбы, и началось приготовление к торжеству, которое планировалось отметить с большим размахом. Все бы так и произошло: черная ловушка поглотила бы меня , и … даже трудно представить, что было бы дальше, если бы не разговор с подругой. Она видела историю с самого начала, знала все, что происходит со мной – о тревогах и отчаянии, но не могла ничем помочь, кроме как предложить носовой платок и выслушать. Уже после сватовства, когда мы остались с ней в квартире наедине, она вдруг взяла меня за руки и заговорила быстро и горячо, торопясь, что наше единение нарушат, и она не успеет сказать самое главное.
-Маш, это, конечно – твоя судьба, твоя жизнь. Но я же вижу, что ты гибнешь. Ты сдалась. Маш, подумай, а что будет после свадьбы? Ты только представь, что навсегда – навсегда рядом с тобой – Артур, и ты уже не убежишь в другую комнату. Представь, как при первой же ссоре твоя мама тебе и тыкнет, что
это твой муж.
В одно мгновение перед глазами промелькнули картины, когда из-за Артуровой страсти к спиртному мне было стыдно за него перед друзьями и знакомыми, а ведь он мне просто – кавалер. В одну секунду представилось, что будет, когда он станет моим законным мужем, и уход за пьяным, невменяемым чудовищем превратится в мою жизнь и обязанность. В тот момент с меня словно упали сдерживающие оковы и выпустили назревающий бунт наружу, во мне вдруг появились силы для борьбы за себя.
Отказ Артуру и просьба уйти его из квартиры, стали моим личным подвигом. Я смогла это сказать! Я смогла посмотреть маме в лицо и повторить то, что сказала Артуру только что! Больше всего я боялась того, что мне не хватит духу, смелости, решительности. Хватило…
Боже мой! Какое наступило облегчение! Артур ушел, громко хлопнув дверью.
По сюжету надо было расплакаться, но я радовалась и гордилась собственной смелостью. Я несколько минут ходила из угла в угол, осознавая – отныне я свободна!
Но это не означало, что меня отпустили боль и пустота.
Любое расставание приносит с собой боль и пустоту, просто у кого-то долго душа болит, и сердечная рана заживает медленно, а у кого-то как ушиб – поболело и через день-два зажило. Вот так случилось и с Артуром – прогнала его, а уже наутро, и думать о разрыве перестала, а скорее всего заставила себя так думать. В любом случае о своем шаге я не жалела – мол, всё сделала правильно, избавившись от отношений, больше походивших на удавку.
К черту Артура! Вспоминать даже не хотелось о нём! Теперь у меня появился новый герой грёз – Паша. Герой, которого сердце выбрало самостоятельно! Паша… Кто он такой? Почему меня так к нему тянуло? В этом надо было срочно разобраться.

Ольга Овчарова

Я опять сидела с телефонной книгой в руках, листала страницы одну за другой, а решение так и не принималось. Оленьку я решила больше ни за что не брать. Ритка отпала, близняшки – в отношениях и вряд ли поймут мои страдания по неизвестному парню, Свету…
И тут шальная мысль идеей загорелась в голове: «А может взять с собой Ольгу Овчарову с работы?»
А что? Она – красивая, умная и вроде бы не замужем. Правда, за те полтора месяца, что я работала на новом месте, мы с Ольгой вряд ли сказали друг другу с десяток фраз. Повода для общения не было.
Ольга работала анестезисткой, как принято их называть в своём кругу, и большую часть времени проводила на седьмом этаже в операционной. Анестезистки вообще редко спускались в реанимацию – у них там наверху была своя дежурка и по большому счету им в реанимации делать было нечего.
Признаться, я Ольгу выбрала не случайно: у неё такая внешность, на которую мужчины обращают внимание – симбиоз домашней уютной кошечки и дерзкой злобной фурии, мудрость и решительность, доброта и колкость. Я уверовала, что Пашина компания на нее клюнет и захочет знакомства. Правда, существовал риск, что Паше понравится она, а не я. Отбросив сомнения в сторону, я пошла звонить Ольге, чтобы пригласить на прогулку, но не представляла – какими фразами это сделаю. Мне было волнительно и страшно, и всё же желание поехать на Арбат победило.
Ольга сразу согласилась. Удивительно, как же быстро пролетел разговор – три минуты и вот уже договорились. Ничего лишнего, необязательного...
И вот – сама встреча. Пятнадцать часов, центр станции метро «Третьяковская».
Оказывается, Ольга жила в совершенно противоположном от меня и работы конце Москвы. Каждое утро она совершала полуторачасовое путешествие в подземке от«Алексеевской» до «Проспекта Вернадского» для того, чтобы попасть на работу, а затем вечером – тот же самый маршрут, но в обратном порядке. Само по себе такое путешествие длительно по времени и сильно выматывало физически и морально, даже если всё это время сидеть в пустом вагоне. И зачем Овчарова так над собой издевалась? Прямо-таки – мазохистка! Если бы мы работали в коммерческой больнице, то я бы поняла – высокая зарплата, но мы ведь работали в самой обычной городской, где ставки такие же, как и везде. У меня это вызвало, как минимум, недоумение. Какой смысл тратить на проезд и без того невысокую зарплату медсестры, если точно такую же больницу, с точно такой же должностью можно было найти и рядом с домом, и не приходилось бы трястись из последних сил в транспорте после тяжелого дежурства, выходить из дома ни свет, ни заря, чтобы вовремя попасть на работу. Осталось бы время и на магазин, и на готовку, и на прогулку.
Я бы всё поняла, если бы, например, Ольга раньше жила на Вернадского и всю трудовую деятельность проводила именно в этой больнице, а потом что-то в жизни изменилось, и она переехала в другой район, но уйти из любимого коллектива, оставить любимое дело не смогла по причине привычки. Ради сложившихся хороших отношений и любимой работы можно тратить время и силы на поездку.
Поняла бы её, если бы она в такую даль моталась, потому что здесь работают её друзья детства, школы, училища. Дружба, как известно – великая сила! Но Ольга сюда пришла работать сразу после училища, никого тут не зная.
Если бы наша больница была каким-то специализированным центром по какому-то виду заболеваний, то я бы решила, что ей двигала какая-то высшая идея. Так, например, Ленка Демьянова, с которой я училась в медучилище, пошла работать в Центр матери и ребенка, потому что видела себя помогающей беременным и родившим женщинам, поддерживая их морально. Ради своей миссии Лена ездила довольно далеко от дома, но это
оправданная жертва ради цели.
Я бы поняла Ольгу, если бы она пришла работать в больницу с кем-то из коллег – мол, хорошо сработались. У меня есть множество примеров такого сотрудничества: врач с медсестрой вместе бок о бок проработали двадцать лет и не представляют, как можно плодотворно трудиться по отдельности, две медсестры работают только парой, потому что так привыкли, им так удобнее и так далее.
Я спрашивала у Ольги – почему она ездит в такую даль и зачем? Но она мне так и не ответила. Судя по некоторым оброненным фразам, я предположила, что в душе она имеет надежду встретить в этих поездках свою судьбу. А почему бы и нет? Сколько людей знакомится в транспорте? Сколько в поездках случается историй? Если это так, то в сердце Ольги живет романтик. Что уж тут говорить, я и сама такая.
По большому счёту, никогда не знаешь, что уготовила тебе судьба и как может начаться очередная история.
И вот мы приехали на Арбат.
Говорить, кроме как о работе, было не о чем, да и о ней тоже общих тем не находилось. Я же совсем недавно работаю в отделении, не всех сотрудников ещё запомнила, не обзавелась историями и впечатлениями.
Пока мы медленно шли по улице, я судорожно на ходу придумывала что-то интересное для разговора. Как я уже писала, Ольга девушка – умная, поэтому вместо ответа на мой очередной вопрос про коллег попросила рассказать об истинных причинах моего приглашения. Объяснять на ходу было как-то неудобно, и я, заметив на углу одного из домов вывеску «Бар», пригласила свою спутницу туда зайти.
Бар оказался узеньким, маленьким, можно сказать даже крошечным заведением – барная стойка с парой высоких стульев, да три столика, крепко прижимавшихся друг к другу спинками стульев. Посетителей кроме нас никого не было, и это придало мне больше смелости, барменшу за стойкой в слушательницы я не засчитывала: она наверняка и не такие истории слышала.
Мы сели за столик, тот, что ближе к окну и подальше от барной стойки, и заказали по бокалу мартини. Можно было бы ещё что-нибудь заказать, но цены в заведении оказались астрономическими.
Пока нам несли заказ я, имея возможность, любовалась Ольгой, оценивая свой выбор спутницы по внешним данным. Невысокая, пухленькая девушка, с круглым лицом, чуть курносым носом- кнопкой и крупными серыми глазами, обрамленными очень длинными ресницами; светлые густые длинные волосы заплетены в толстенную косу. Красивая девушка, по моим меркам. В ней было что-то от героинь Гундаревой, таких душевных и ранимых; домашних, но в тоже время невероятно сильных.
Ольга курила сигарету, а я рассказывала историю про Риту и уличных музыкантов. Мои признания сопровождались волнением и страхом – быть непонятой. Нервная, оттого и неприятная волна накатывалась где-то внутри горла, хотя от высказанного почему- то стало легче.
Дослушав историю до конца, Ольга очень серьезно на меня посмотрела, и я стала уже готовиться услышать что-то осуждающее, но она, выждав короткую паузу, просто произнесла:
-Ну, ладно... Пойдем, смотреть на этого Пашу.
После этой фразы меня совсем отпустило – я не ошиблась, выбрав в спутницы Ольгу.
Уже знакомым мне маршрутом довела новую подругу до театра Вахтангова. Сердце моё радостно оборвалось уже второй раз за этот час: первым был тот, когда я поняла, что правильно выбрала себе спутницу, и во второй раз – сейчас, когда увидела на пятачке между колоннами театра и кассой Пашу в компании с какими-то ребятами. Музыканты, видимо, только что подошли к месту выступления, потому что вокруг них никого из зрителей не было, а гитары, спрятанные в чехлах, ждали своего часа, прислоненные к стене театра. Я хотела пройти дальше по улице, чтобы потом вернуться, когда начнётся выступление, но Ольга меня остановила.
-А тебя узнали и заметили, – шепнула она, сделав вид, что поправляет мне прядь волос.
Я боялась посмотреть в сторону компании, чувствуя, как мои щёки начинают гореть и тело бросает то в жар, то в холод, а перед глазами всё расплылось мутными блинами, будто зрение в этот момент резко ухудшилось.
Паша и кучерявый парень кавказской внешности, взяв в руки гитары, сделали несколько шагов в сторону от других артистов и одновременно брякнули по гитарным струнам. Мгновенно вокруг них образовалась толпа зрителей. Начался концерт.
Ольга слушала выступление, громко смеялась над шутками, а я стояла в кукольном оцепенении, ничего не видя вокруг и не слыша: статуей замерла на месте и смотрела на Пашу, ловила каждое его движение, каждый взгляд. Я настолько растворилась в этом нездоровом состоянии, что временами казалось, что забываю дышать.
– «Если с другом вышел в путь, что б немножечко бухнуть веселей дорога. Без друзей я пью чуть-чуть, без друзей я пью чуть-чуть, а с друзьями – много!» – пели артисты задорными голосами, и хохот толпы временами их заглушал.
Я до сих пор поражаюсь тому необычному уличному концерту, той ауре, окружавшей его. Вроде бы испоганили добрую детскую песенку, но как-то так безобидно и смешно. С одной стороны, и пошлость несли и мат – через слово, но это не выглядело гадко, не отталкивало от них. За всё время, которое я наблюдала за концертом, не видела ни разу, чтобы кто-то из прохожих остановился посмотреть на происходящее и отправился дальше по своим делам с гримасой отвращения – улыбки, смех и сожаление, что нельзя остаться подольше. Мистика какая-то...
-Давайте дадим артистам промочить горлышко, посидеть на солнышке, набраться сил, – объявил Светловолосый, выйдя на середину круга. – Ждём вас обратно через двадцать минут. Итак, перерыв.
Ольга предложила прогуляться до ресторана «Прага» и обратно, чтобы не стоять на месте и не мозолить глаза.
То, что произошло дальше, не вмещается ни в какие рамки! Жесть! Кошмар! Похоже, у меня был приступ глупости! Или как это ещё можно назвать по другому?
Мы неспешно дошли с Ольгой до ресторана «Прага» и повернули обратно.
На пути нам попалась веселящаяся толпа людей; странно, что когда мы шли в сторону Праги, то толпу не заметили. Возможно, потому что она была не такая большая и не загораживала собой проход всей улице. Внутри плотного кольца из собравшихся зевак ходил размалёванный клоун-мим, одетый в разноцветный пиджак и шляпу-котелок. Видимо, до нас тут произошла какая- то история: когда мы пробирались через толпу в центр круга, нам навстречу под одобрительный хохот толпы выбиралась громко ругающаяся девушка. Клоун помахал ей в след рукой в белоснежной перчатке и стал обходить толпу, выбирая для себя новую жертву. Он медленно шёл вдоль зрителей, иногда останавливаясь напротив кого-нибудь и начинал копировать его позу, мимику, потом махал рукой, видимо, не получив от зрителя нужной реакции и шел дальше. Не знаю, что на меня нашло, но я начала ему подыгрывать, принимать странные позы, ожидая от него повторения.
-Вот эта мне подойдет! – громко заявил клоун и, взяв меня за руку, вывел в центр круга. – Стой спокойно!
Поставив меня в самый центр на потеху толпе, проверил – точно ли стою по центру, и велел развести руки в стороны.
-Не бойся, потом всё верну, – шепнул мне на ухо, а для всех громко крикнул. – Чё найду в карманах, то – моё…
Далее он сунул руки мне в карманы куртки и стал оттуда доставать вещи. Я всего происходящего совсем не испугалась; особенно, после его уверения. Тем более из вещей там были только ключи от квартиры, носовой платок и деньги на метро.
Ключи с платком он и правда вернул, а вот деньги – нет.
-Я нашел, и оно – моё! – громко огласил клоун и подтолкнул меня в спину в сторону зрителей. – Свободна! Следующий!
Вот – урод!
Внутри кипели обида, ярость, злость: так хотелось треснуть по намалеванной роже!
-Забудь, я дам тебе деньги на проезд, – Ольга потащила меня от клоуна. – Зачем ты полезла-то. И так все понятно было...
Да кто ж меня знает, зачем я полезла? Сама себе не могла ответить на этот вопрос. Развлечься, наверное, захотела. Доразвлекалась…
Потеря небольшая, но обидная. Меня ограбили на глазах у кучи народа, в шутку обшарив карманы. Зато мне – наука.
Когда вернулись к театру Вахтангова, там уже шла вторая часть концерта и досадная история с клоуном забылась, хотя осадок в душе остался.
Мы попрощались с Ольгой на «Третьяковской», и она вдруг сказала мне:
-Я, конечно, не пророк, залезть в чужую голову не в моих силах, но могу точно сказать, что этот мальчик тебя как-то выделяет. Дергаться стоит.
Вот бы это было правдой.
Как же здорово, что я решилась и позвала с собой на прогулку Ольгу Овчарову! Теперь у меня была новая подруга, коллега, с которой можно поболтать на работе, было кому доверить свои волнения, и кто бы понял все переживания без лишних слов, а главное, что теперь у меня была спутница для арбатских поездок!
Домой я ехала счастливой.

Перуанцы, серая куртка и Юля

Ритка опять меня удивила: позвонила чуть не в девять утра и заявила, что хочет погулять по Арбату. Правда, на этот
раз ей не нужен был таинственный длинноволосый блондин. Теперь она непременно хотела увидеть народный перуанский ансамбль…
-Маш, а ты что их ни разу не видела? – изумлялась Ритка. – Они же каждые выходные на Арбате выступают.
Я пожала плечами, забыв, что собеседницы нет рядом, и она моего жеста не видит, но на прогулку, конечно же, согласилась. По большому счёту, мне было все равно с кем и за каким ансамблем ехать, если это поездка – на Арбат.
Для меня Арбат в тот момент был – это ещё один шанс встретить Пашу или кого-то из его компании, хотя, признаться и вариант, просто увидеть что-то необычное, тоже прельщал.
Погода совершенно не радовала – хмурое, суровое небо тяжелого свинцового цвета давило на макушку, ледяной порывистый ветер пробирался сквозь ветровку и не давал стоять на месте.
-Я точно не знаю, где они обычно выступают, где-то в самой середине…, – Рита уверенно тащила меня вдоль улицы, переходя от одной толпы народа к другой.
Чего мы только не увидели в этот день: трое парней под аплодисменты зрителей танцевали нижний брейк-данс, два парня во фраках с забеленными лицами показывали фокусы и короткие мим-сценки, в одном месте на стуле сидел дедушка и ножницами из бумаги вырезал профили прохожих буквально за несколько секунд, пожилой цыган в яркой рубахе с гармонью и живым петухом, привязанным за лапу, пел частушки, художники с мольбертами вообще попадались на каждом шагу… Сколько же всего интересного можно было увидеть на Арбате!
Ритка нигде не дала мне постоять, поглазеть ни на одно чудо, потому что у неё была своя чёткая цель – перуанцы.
-А вдруг они уже закончили? – волновалась она, с тревогой смотря на меня. – Тогда придется через неделю приехать.
Перуанцы нашлись напротив бывшей Детской стены. Нам повезло: артисты совсем недавно пришли к месту выступления и только-только закончили раскладывать свои инструменты.
Вообще все, что происходит на Арбате для меня в новинку, все такое яркое, интересное, необычное, невероятное и сочное!
Перуанский ансамбль состоял из двенадцати человек, одетых в национальную одежду; у некоторых из выступавших в руках были музыкальные инструменты – дудки разного размера, трещотки, гитары. Когда послышались первые аккорды, толпа, окружившая артистов, по-настоящему замерла, жадно внимая новым для себя звукам.
-Вот это музыка! – восхитилась пожилая женщина за моей спиной.
Настоящая, живая, необычная и невероятно красивая. Я влюбилась в эту музыку, можно сказать, с первых нот.
Музыка лилась над улицей, путалась среди домов и киосков, заполняла собой сердце и уши, вибрировала где-то в глубине души. Музыканты не просто стояли на месте, извлекая чарующие звуки из своих инструментов – они всем коллективом синхронно, в такт музыке притоптывали. Вдруг откуда-то появились девчонки. Наши самые обыкновенные девчонки, в самой обыденной одежде; они выскочили из-за спин зрителей, встав впереди артистов, и принялись танцевать. Непонятно – не то девушки старались впечатлить своими плясками заморских певунов, не то это была такая группа поддержки перед зрителем.
-Вон как девочки замуж за иностранцев хотят! – хихикнула стоявшая рядом старуха и потрогала меня за локоть. – Сейчас потанцуют, потом познакомятся, поженятся и уедут в Африку жить. А вы что тут стоите? Идите к ним.
С этими словами старуха с силой толкнула меня в спину по направлению к артистам, и я по инерции врезалась в Ритку, своим телом выбив её из толпы. В свою очередь Ритка, чтобы не упасть, сделала шаг вперед, споткнулась о парня, сидящего перед ней на корточках, еле удержавшись при этом на ногах, и скорее всего упала бы, но была поймана одной из пляшущих девиц.
Старуха, увидев, что натворила, громко ойкнула и тут же исчезла из толпы. Зараза!
-Это не просто девочки, они с музыкантами вместе учатся. Поддержать пришли, – громко поясняла полная женщина в замызганном фартуке, надетым прямо поверх куртки. – Я их тут каждые выходные вижу. А музыканты – это студенты из университета Патриса Лумумбы.
Через несколько песен по кругу вдоль зрителей стал ходить один из музыкантов, держа в руках картонную коробку, тем самым предлагая желающим сделать добровольное пожертвование за творчество, и заодно купить диски с их музыкой.
-Сколько стоит? – спросила Ритка, когда музыкант поравнялся с ней.
Предлагаемых дисков было два вида – на одном изображалась какая-то лысая серая гора, а на втором – симпатичный индеец в перьях. Тот диск, где был изображен индеец, внешне выглядел значительно привлекательнее.
– Чур, я беру с индейцем! – выкрикнули мы с Риткой одновременно. Каждой хотелось иметь красивую картинку, а покупать сразу два диска дороговато.
– Давай купим так: я – один, а ты – второй, – предложила Ритка. – Потом, дома друг другу перезапишем.
Я согласилась.
Пока решали – кто купит гору, а кто индейца, пока считали свои деньги, стопка выставленных на продажу дисков стремительно таяла и вот у ног музыкантов остались последние два – те, что стояли на витрине. Ритка спешно выбралась из толпы и шагнула к музыкантам, но её обогнал какой-то парень в серой куртке и сразу купил оба диска.
Вот так… Перед самым носом увел.
Ритка с расстроенным лицом повернулась было обратно, но тут произошло невероятное: парень, опередивший Ритку с покупкой, неожиданно подошёл к нам, сунул каждой в руки по диску и улыбнувшись пробормотал:
-Это – подарок…
И тут же исчез, смешавшись с толпой. Что это было? Зачем? Кто он?
В замешательстве мы посмотрели с Риткой друг на друга, поискали глазами дарителя среди прохожих, но так и не нашли.
Если он подарил, то не мог же просто так исчезнуть, ему же должна быть любопытна наша реакция. Наверняка он где-то рядом затаился и тихо наблюдал за нами.
Я озвучила свои мысли Ритке:
-Думаю, он сейчас разглядывает нас со стороны. Увидит, что просто стоим – догадается: его ждём, и подойдет.
Буквально за пару минут зрительская толпа расселялась – так стремительно, будто всех кто-то специально попросил отбежать на приличное расстояние от площадки. На месте остались только мы с Риткой да толстая продавщица пирожков со своей грязно-желтой тележкой. Она, притулившись к стене дома, что- то перебирала в сумке. Это была та самая тетка, рассказывавшая про студентов и их подружек. Сама не знаю зачем, но я подошла к ней и попыталась расспросить про парня в серой куртке.
-Да мне некогда смотреть по сторонам. Если бы я что-то заприметила, то конечно бы рассказала, – продавщица смерила нас любопытным взглядом. – Прости, деточка, я ничего не заметила такого. Пирожок будешь?
Мы с Риткой опять вернулись на свое старое место и ещё раз внимательно осмотрелись вокруг, убеждаясь, что в пределах видимости нет никого в серой куртке.
-Ты его знаешь? – спросила я Ритку, но судя по её удивленному взгляду можно было и не спрашивать. – Может быть, видела на концертах?
-У него такая внешность, что увижу и больше не вспомню,
отмахнулась Ритка. – А мне показалось, что это он тебе купил диски. Он на тебя так смотрел, словно ждал, что ты его узнаешь. Пошли к Вахтангову?
Я напрягла память, пытаясь вспомнить лицо парня в сером, но в голову так ничего не пришло. Наверное, это был какой-то добрый чудак, который решил сделать девушкам приятное.
С неба начал накрапывать мелкий противный дождик, заставивший нас ускорить шаги, а когда мы дошли до театра Вахтангова, на наши головы обрушился самый настоящий ливень.
Ритка со всех ног побежала к театральной кассе; мне же пришлось последовать следом.
Какая же у кассы тяжелая дверь – еле сдвинула её с места!
Внутри было тесно от набившихся в маленькое помещение людей: кто-то забежал, как и мы, переждать дождь, а кто-то пришел именно за билетом. Я достала из сумки зонт и собралась выйти на улицу, но Ритка попросила подождать и направилась к окошку билетной кассы.
-Простите, пожалуйста, – ко мне обратилась девушка, стоявшая рядом. – Вы случайно не к метро идёте?
-К метро, – кивнула я головой.
-Понимаете…У меня зонтик сломался, а мне надо срочно домой, – девушка показала свой сломанный зонт. – Вы меня до метро не проводите?
Я слегка удивилась просьбе, но не отказала. Любой человек может оказаться в ситуации, когда срочно куда-то надо, а твой зонт сломался. Правда, зная себя, не уверена, что отважусь просить кого-то о помощи, но, если попросят меня – никогда не откажу.
Ритка, поняв, что у нас появилась попутчица, презрительно сморщила носик и, улучив мгновение, шепнула мне:
-Оно тебе надо?
-Если человеку, правда, очень ... – попыталась я защищать просительницу, но Ритка не стала ничего слушать, а шагнула под ливень и, не оборачиваясь не дожидаясь меня, быстро зашагала к метро.
Всю дорогу мы болтали с Юлей (так звали мою попутчицу) про театр и кино, погоду и летние планы. Мне было неловко, что моя подруга так отреагировала на довольно простую просьбу, но, кажется, Юля отнеслась к этому моменту с пониманием.
Ритку я смогла догнать, только умудрившись запрыгнуть в закрывающиеся двери поезда и пробежав внутри состава пару вагонов, а до этого мне ещё пришлось побегать по эскалатору и станции метрополитена. Да, Ритка твёрдо решила ехать домой одна.
-Тебе же теперь есть с кем ехать! – сердито сверкнула глазами подруга в ответ на мой вопрос: почему она у театра меня бросила одну? Я так и не поняла причины её недовольства. Что тут такого, если один человек помог другому человеку?
Рита не знала, а я ей не сказала о том, что мы с Юлей обменялись телефонами и решили в ближайшее время сходить в театр.