Аля, Гена и пропуск
В тот вечер мы с Алей крепко выпили; хотя, давайте назовём всё своими именами – мы нажрались в хлам. И причиной
для такого приключения стало то, что мои родители уехали из города, а Аля… Нет, пожалуй, расскажу обо всём подробнее.
Родители уехали к родственникам в другой город на три дня, и я осталась дома одна сторожить кошек. Такой поворот событий меня страшно обрадовал – можно было делать всё, что угодно: гулять до сколько захочется, кушать то, что тебе захочется. Свобода! Именно поэтому Алька и пришла ко мне ночевать.
После работы я поехала домой готовить ужин, а Алька – к себе, за спальными принадлежностями. Она попала в мою квартиру только через пару часов; тихо вошла, молча, на цыпочках, прокралась на кухню, достала из своей сумочки литровую бутылку водки и поставила на стол.
– Это – что? – посмотрела я с удивлением на бутылку.
– Вася… Он уезжает на Украину, – голос подруги дрожал, слова давались ей с трудом. – Он сегодня отработал последний день…
– Да?! – воскликнула я, потому что именно реакция полагалась в данный момент.
О том, что ординаторы, проучившись свою практику, возвращаются к себе домой, чтобы там уже полноценно выйти на работу, ни для кого не было секретом. Это – обычная практика. Аля знала с самого начала, что Вася – не москвич и что однажды наступит такой день, когда надо будет с ним прощаться.
– Он мне таких гадостей наговорил! Что я – просто, его развлечение на дежурстве, что это – не всерьёз! А, налей! – Аля попыталась свинтить с бутылки пробку, но руки у неё дрожали и не слушались.
– Он тебе что-то обещал, когда у вас всё было хорошо? Аля отрицательно покрутила головой.
Я знала, что у Али что-то происходит с молодым хирургом, Васей Лилиным, потому что не раз видела, как они обнимались, думая, что их никто не видит. В тоже время ни разу не слышала от Али о каких – либо свиданиях, о встречах за стенами больницы. Аля приезжала к нему на дежурство… Мне стало интересно – а Вася к ней приезжал? Аля почти каждый день ездила со мной на Арбат, а это означало, что других встреч у неё не было.
Бедная девочка придумала себе тайный роман, а теперь роняла солёные слёзы в рюмку с водкой. Мне хотелось многое ей сказать и многое спросить о её несостоявшемся романе с Васей, но, глядя на непрерывный поток слёз, решила, что задам свои вопросы когда-нибудь потом.
Мы долго говорили обо всем – о том же Васе, о Паше, об Оле, о работе… Но вот бутылка закончилась, а мы сидели трезвые, словно и не пили ничего.
– Может водка какая не такая? – удивилась Аля. – Обычно выпьешь пару рюмок, и ватная делаешься, а тут…
– Наверное, закусывали хорошо, – предположила я. – Погоди…
Я открыла холодильник.
– Аль, у отца есть ещё половина бутылки водки. Допьем? Но и добавочная доза эффекта не дала.
– Маш. Я хочу нажраться. Я так хочу нажраться и забыться!
– Алька опять заплакала.
– Пошли, пиво купим!
– Пошли. И вообще… Маш, поехали на Арбат!
– Зачем?
– Ну, поехали! Пожалуйста! Погуляем, пиво попьем. А то…А то мне мысли про Васю в голову лезут. Зачем он так со мной поступил? Маш, я что – игрушка?!
Мы быстро собрались и вышли на улицу.
Уже стемнело, моросил дождь, но на улице было совершенно не холодно. Мы купили по банке пива и спустились в метро. Вот тут-то случилось то, чего так хотела Аля – водка взяла свое. Сознание покинуло нас, и часть поездки в метро каким- то непостижимым образом, стёрлась из сознания. Мне виделись только страшные мужики кавказской внешности, пытавшиеся познакомиться с нами, которые были категорически отвергнуты.
Потом моя голова снова включилась, едва мы уже подошли к театру Вахтангова.
Около колонн нас с Алей поймал Саша Кот.
– Девчонки, вы откуда такие? – глаза Кота округлились от удивления. Наверное, вид у нас был ещё тот.
– Изззз…Ик! Изззз дома, – промямлила Аля, собравшись с силами.
– Ааа, понятно. Что-то случилось у вас? Аля кивнула.
– Вассся уехал…
– Тсссс! – влезла я. – Ты её не спрашивай, а то заплачет. Я ткнулась Саше носом в плечо.
– Почему заплачет? – не понял Саша.
– Ну, бросил он её… Поэтому – тссс…. Кот посмотрел на нас и сказал:
– Девочки, может домой хотите? Давайте я вас провожу.
– Домой?! – воскликнула Аля. – Я не хочу домой. Гулять хочу! Ген!
– Ген! – куда – то в сторону крикнул Кот и передо мной, как в нереальном мультике, всплыло лицо Алынина
– О-о-о.... Вы откуда такие нарисовались? – его лицо растянулось в дружеской улыбке.
– Хочу пивааа! – заявила Аля, цепляясь за Генку. – У тебя деньги есть? Хотя откуда у тебя деньги….
– Есть. Тебе сколько? – Гена простодушно извлёк из внутреннего кармана куртки целую пачку денег. – Зарплату сегодня дали….
– Мне – все! – Аля неожиданно вырвала из рук опешившего парня всю пачку и, шатаясь, потопала за театр Вахтангова; да так резво, что трезвый Алынин никак не мог за ней угнаться, а я без чьей-либо поддержки – тем более.
– Стой! Отдай! Это же вся моя зарплата! Стой! Погоди! – Гена, напуганный таким поворотом событий, пытался остановить Алю.
– Аля!!! – безуспешно кричала я вслед подруге.
Альку Гена остановил только около «Открытки»; купил нам с ней по банке пива и довёл обратно до театра, где вся тусовка собиралась в кафе.
– Так! Кто идёт в кафе? Ещё раз! Я посчитаю – сколько нас,
– командовал какой-то парень в зеленой куртке с оранжевыми вставками.
– И мы пойдем! – выкрикнула Аля. Все притихли и посмотрели на нас.
– Девочки, а вы точно хотите в кафе? – спросил Кот. Ха, нашел – что спрашивать! Конечно, мы хотели.
Народ зашептался, загалдел:
– Их в таком виде не пустят… Скажут, что нас много, и они…. Да ладно! Посадим их в уголок – никто и не заметит, что они с нами…
– Я их под свою ответственность беру! – раздался чей – то голос, который был мне незнаком.
Толпа двинулась в кафе.
И тут, среди прочих, я обнаружила Пашу. Он поравнялся со мной и шел рядом.
– Вы такие приехали.., – заговорил он со мной. – Никогда вас не видел пьяными... Может, ну его, это кафе? Может, домой – правильнее?
В этот момент на моем пути попалась лужа… Я тщетно старалась её обойти, но не смогла. Хорошо, что лужа оказалась мелкой. Паша ускорился, догнал парня в зеленой куртке и что-то ему сказал.
В итоге в кафе нас не взяли: выдали нам провожатого и почти силком отправили домой. Недовольные, мы с Алей обозвали их
«гадами».
Провожатый прокатился с нами в вагоне до моей станции и, махнув на прощание рукой, пересел на поезд, следующий вобратном направлении. Оно и понятно, время-то было почти час ночи. Народа в это время в метрополитене практически уже не было.
Мы поднялись из метро в переход. Там около лестницы, ведущей на улицу, тусовалась компания бритоголовых парней – человек пятнадцать. Увидев нас, они замолчали, а один подошел к нам и вежливо спросил:
– Девушки, не подскажете – сколько время?
Аля напрягла силы и зрение, задрала рукав куртки, чтобы посмотреть на часы.
Пока она общалась с парнем, я посмотрела по сторонам и в тот же момент протрезвела: компания бритоголовых взяла нас в кольцо; на лицах парней играли далеко не дружественные ухмылки. Не знаю, что там думала Аля, а первая мысль, которая меня посетила, была: «Пропуск!»
Дело в том, что наши рабочие пропуска, точь-в-точь походили на милицейские корочки, и, если человек был невнимательным или, просто, не знал, как выглядит настоящие милицейское удостоверение, то его легко можно было обмануть. Меня не раз выручал рабочий пропуск при нежелательных встречах с контролёрами в автобусе. И я решила воспользоваться им и в этом случае. А вдруг сработает?!
– А к нам девочки, типа, сами пришли! – сказал кто-то из парней; остальные громко и гаденько загоготали.
– Да нет, – ответила я, стараясь говорить трезвым голосом. – Это вы дошли… Бригада быстрого реагирования.
С этими словами я махнула перед их лицами рабочим пропуском и добавила:
– Ребят, подъедет грузовичок с ОМОНом. Подождём их наверху вместе?
Растерявшиеся отморозки расступилась, давая нам дорогу. Мы, с Алей, подпирая друг друга – как говорится, «шалашиком» побрели в нужном нам направлении.
О том, что произошло в переходе, мы до конца осознали только утром. Я мысленно поблагодарила любимую работу за пропуска, похожие на милицейские корочки!!!! Кто знает, что бы с нами произошло…

Алик

Вечером позвонила Алька и таинственным голосом, будто интриговала маленького ребёнка интересной, сказочной историей, поинтересовалась у меня – знаю ли я, кто ей сейчасзвонил? Ну, откуда же я знала? Конечно, нет.
– Маш... Алик! Мне звонил Алик и интересовался, как я себя после того случая чувствую? Спросил – с какой радости мы в состоянии «земли не вижу, домой хочу…» на Арбат поперлись.
– А ты?
– Что – я? Я ему всё рассказала.
– А он?
– На свидание пригласил. Собираюсь, вот… И выезжаю через пятнадцать минут.
Надо же – поворотец. Пришлось ждать от Альки новостей. На другой день Алька прилетела на работу, как на крыльях –
глаза сияли, улыбка не сходила с губ, от неё за метр несло хорошим настроением… Она не ходила, порхала, её смех разливался серебряным колокольчиком на всё отделение. Весь день только и было разговора: «Алик сказал это…», «Алик пошел вот так…» Ничего, что интересовало меня, Аля с собой не принесла, потому что они были не на Арбате, а сидели в каком-то кафе,
после которого он её проводил до дома.
– Сегодня мы опять встречаемся в кафе! – с важным видом доложила Аля, вернувшись в дежурку после операции. – Алик только что звонил.
Я искренне обрадовалась за подругу, что у неё начинались отношения, но вот что мне показалось странным – девчонки только и говорили, что об Арбате, а я почему-то резко потеряла к нему интерес. Мне грел душу не сам факт того, что Аля начала встречаться с арбатским артистом или приятелем Паши, а то, что у неё появился, просто, молодой человек.
Девчонки в любую свободную минутку только и делали, что щебетали про Арбат, а я вдруг осознала, что эти темы мне скучны, неинтересны и даже немного неприятны. Поймала себя на мысли, что раздражаюсь от их восхищенных перешептываний и каких-то нереальных фантазий, но изо всех сил сдерживала себя: я же ведь им так и не призналась в том, что разочаровалась в Паше и больше не горю желанием завладеть им. С одной стороны, я понимала – всё так и должно быть, а с другой – сама себе удивлялась.


Маша, самоволка, Кот и коктейль

Когда на дежурство не вышел Лёша, пришлось срочно искать ему замену, а так как на тот момент на работе оставалась только Маша – Алла, которая почему-то задержалась у себя в операционной, то её и оставили к великому огорчению последней. Маша – Алла работала в этой больнице уже более пятнадцати лет и вполне обоснованно считала, что вправе сама выбирать количество своих ночных дежурств. Как я слышала, Маша – Алла не оставалась в ночь последние года три, поэтому новость о том, кому нынче выдалось ночью дежурить, стала для
коллектива большим сюрпризом.
– Маша? Дежурила? – словно не веря своим ушам, переспросила Анжела.
– Это что же ей такое пообещали, что она осталась? Недельный отпуск? – ухмыльнулась Ирина.
Утром Маша, отработав короткую операцию в урологии, ушла домой, и что удивительно – в этот день от неё совсем не было жалоб на сложную ночь и приступов притворных головокружений, во время которых она бы лежала на диване в дежурке. Да, их не было в день после дежурства, зато на следующий…
Дверь дежурки распахнулась с такой силой, что я подумала – Маша из коридора открыла её ногой.
– Достали со своими дежурствами! Честное слово! – Маша прошла по дежурке и с силой швырнула свою сумочку на диван.
– Маша, ты чего? – Ирина даже подпрыгнула от грохота, с которым сумочка ударилась об диванный велюр.
– Ничего, Ирочка… У меня рыбки все умерли…
– Почему? – изумилась Анжела, только вошедшая в комнату.
– Они замёрзли… Я же ушла на работу и оставила окошко открытым, чтобы проветрить, – поведала нам Маша. – А ночью такой мороз был, как на Новый год. На воде даже льдинки появились… Честно слово!
Маша от всех отвернулась, пряча слёзы.
– Не может быть! – Ирина округлившимися глазами посмотрела на Машу.
– Ирочка… На обоях, на стенке – кругом была одна ледяная корка…Если бы я знала, что буду дежурить, то убрала бы аквариум с окна.
– А… Опять у Маши рыбки в аквариуме замерзли из – за дежурства? – в дежурку вошла Ольга.
– Опять? – в унисон вскрикнули мы с Ириной.
– Машу как оставляют дежурить – у неё то рыбки в аквариуме дохнут, то в унитазе птичка тонет, то газ остаётся открытым; причем – все конфорки, – Ольга налила себе кофе. – Маш, хватит уже бастовать! Отработала, и молодец!
– Олечка, вот почему ты такая злая? – фыркнула Маша в ответ и вышла из дежурки, но тут же вернулась. – Я по причине вашей чёрствости даже колпак забыла.
Это надо же такое придумать – рыбки замёрзли в аквариуме и на обоях – лёд. Ну и фантазия у человека!
Во время операции опять приходил Сергей Юрьевич, чтобы пригласить нас на обед.
– Я к вам Олю Балкину послал, но она не то забыла, не то не дошла, а я поднялся узнать про нашего пациента и заодно вас приглашаю, – Сергей Юрьевич произнёс свое приглашение, едва заглянув в операционную, потом увидел в коридоре заведующего и добавил. – Лев Сергеевич, в реанимации – обед. Всех ждём!
– А вы, Сергей Юрьевич, теперь за поварёнка? – посмеялся над приглашением заведующий. Что ответил ему доктор, мы уже не слышали.
– Зачастил что-то доктор с приглашениями, – заметила Татьяна Николаевна.
– Даже не знаю, что ответить, – пожала я плечами.
– Татьяна Николаевна! – позвал чей-то голос за спиной: это пришла Ольга Балкина. – Приходите на обед!
– Спасибо, Оленька! После операции обязательно придём, – вежливо ответила доктор.
Если честно, то было очень приятно, хотя и чуть смешно, получить приглашение от Сергея Юрьевича. Получалось, что он как бы пытается ухаживать, проявляет своё внимание, но выглядело это совсем уж по-детски; лучше бы взял и пригласил меня в кино или после работы проводил до дома. В таких случаях лучше инициативу брать в свои руки. Надо подумать на досуге– как это сделать. Улыбаясь собственным мыслям, я пришла к выводу, что нерешительный доктор мне крайне симпатичен. Вот если бы мы вместе дежурили, то у меня было бы много шансов начать общение. И тут же в голову пришла мысль: «Кстати, а с кем я сегодня дежурю?»
Ради ответа на этот вопрос пришлось даже отпросится из операционной, чтобы сбегать к графику дежурств. По реанимации в списке стоял Дмитрий Олегович, а по анестезиологии – Ольга Николаевна. К моему разочарованию фамилия Сергея Юрьевича там отсутствовала, а то бы я в это же дежурство начала бы проявлять инициативу.
Работы было мало, и я решила развлечь себя чтением дамского романа; благо этими книжечками у нас завалена вся дежурка.
Не так давно Ирина слыла горячей поклонницей дамских романов; книжечки пикантного, романтического содержания были её постоянными спутницами, но через какое-то время они, видимо, надоели ей своим однообразием. Когда Ирина решила сменить репертуар своих книжных полок, оказалось, что на них скопилось более пятисот экземпляров тонких книжечек с красивыми обложками. Вы только представьте себе! Пятьсот дамских романов! Это же – целая библиотека! Настоящая коллекция! И вот это богатство одним прекрасным утром перекочевало в нашу дежурку.
Первое время книги лежали везде – на подоконнике, под столом, в пакетах за шторами, на сейфе, на полке в шкафу… Потом коллеги из других отделений помогли справиться с невероятным количеством, и вот теперь на подоконнике громоздилась стопка романов в количестве тридцати пяти штук.
«…Сэм был не то что вне себя, он весь как-то потерялся. Его первым импульсивным желанием было сказать этой Жози Нолан, что она спятила, что не мог он сделать внебрачного ребенка, что он не какой – нибудь там легкомысленный тип!» – глаза скользили по строчкам романа, а воображение включало визуализацию происходящего. Я сильно погрузилась в параллельный мир чтения, когда вдруг дверь дежурки шумно открылась и на пороге показалась Ольга, из-за спины которой выглядывала Аля.
– Поехали на Арбат, одевайся! – скомандовала Ольга.
– У меня же – дежурство…, – отложила я книгу, с трудом возвращаясь в реальный мир из книжного и пытаясь при этом понять подруг.
– Это у меня – дежурство, – в дежурку буквально ввалился Лёша.
– Чего он только ради меня не сделает! Правда, Лёшечка? – промурлыкала Оля, обнимая Лёшу. – А я хочу сегодня на Арбат!
И ты хочешь, и Аля. А вот Лёша очень хочет тебя отпустить гулять. Теперь понятно?
– А – Ольга Николаевна? Она же знает с кем дежурит, – попробовала я сопротивляться.
– Ольгу Николаевну я беру на себя, – заверила меня Ольга. – Если ей сказать, что мы едем действовать на нервы мужикам, то она отпустит тебя даже вместе с Лёшой и отработает смену одна.
После этой фразы Ольга вышла за дверь.
Всё вышло так, как и сказала Ольга. Единственное, о чём нас попросила Ольга Николаевна – на обратном пути купить молочный коктейль в «Макдональдсе».
Лёша пообещал, что всё будет в ажуре, и попросил нас ни о чём не беспокоиться.
На улице дождь и было холодно; меня немного знобило, но не от осенних сюрпризов, а от того, что покинула свой пост. Неправильно было это всё. Зачем я только согласилась?
Может, стоило отказаться от прогулки и… Но я подумала: там же – Лёша, он же ради меня приехал… Эх, была ни была…
На Арбате было многолюдно, но «Трескачи» не выступали
– на их месте под хохот толпы какой-то лысый здоровяк рассказывал анекдоты и читал стихотворные опусы политической направленности. Анекдоты он рассказывал смешно, а вот плохо зарифмованные строчки, которые-то и стихами нельзя было назвать, мне совсем не понравились. Да и не любила я никогда ни поэзию, ни политику.
Лысый закончил выступление, и народ начал расходиться; нам тоже пора было возвращаться обратно, но тут навстречу нам попался Кот в компании с миловидной, пышнотелой брюнеткой и взрослым мужчиной, возраст которого, на мой взгляд, приближался к сорока годам.
– Девчонки, немного денег не одолжите? – обратился к нам мужчина. – Сашка вон пирожки купил с мясом и отравился. Уголь ему требуется активированный. А то мучается сильно.
Сам Кот молчал, только иногда кивал головой и выглядел, действительно, каким-то измученным.
Денег у нас было немного; каждая отсыпала в руку мужику мелочи из расчёта «сколько не жалко», а потом увидели, что Кот пошел просить денег у других знакомых.
– Говорил ему – не покупай, а он заладил – есть хочу, – пояснил нам мужчина, потом вспомнил, что мы ещё всё-таки незнакомы.
– Ой, мы же не представились друг другу. Я – Володя, а это – Марина.
Первое, что мне бросилось в глаза глядя на нашего нового знакомого – его глубокий шрам, шедший через всю правую щёку, но в тоже время внешности шрам ужасающего вида не придавал.
Его спутнице я дала лет двадцать. Даже думала, что этого его дочка, пока они нежно не поцеловались.
– Пошли в кафе к Артуру, – предложил Кот, когда вернулся. – Ребят мне на самом деле плоховато.
Кафе Артура оказалось столовой для уличных торговцев и располагалось на втором этаже одного из домов, стоявших в центре Старого Арбата.
Коричневые стены, на которых висели несколько маленьких картинок; старые, жирные, прожжённые сигаретами скатерти на столиках; в воздухе витал густой, въевшийся запах столовки, старых прокисших тряпок и курева. К кассе и прилавку тянулась неожиданно длинная очередь человек в двенадцать.
– Олег, Санька́ крикни! – обратился Кот к толстому парню в белом фартуке и, не дождавшись от того ответа, скрылся за дверью с табличкой «Для сотрудников».
Запах в столовке был не аппетитный, неопрятно одетые сотрудники отпугивали своим видом, завсегдатаи же сами казались тёмными личностями.
Мне захотелось сразу же уйти, но надо было дождаться Кота. Посовещавшись, мы решили взять по чашке чая, чтобы согреться; пробовать что-то ещё в этом сомнительном месте не возникло никакого желания. Признаться, я бы и без чая обошлась. Передо мной в очереди к кассе стоял мужчина, у которого на руках сидел ребенок в комбинезоне. Дите, не умолкая, пищало и хныкало на все кафе. Наверное, ему было жарко и некомфортно
в прокуренном помещении.
– Проша, потерпи, остался всего один человек. Я возьму чай, и мы пойдем, – пытался успокоить мужчина ребенка.
– Да вы просто капюшон от комбинезона хотя бы с него снимите– ему же жарко! – не выдержав детского писка, посоветовала я. Мужчина обернулся и несколько секунд вопросительно смотрел на меня, а затем развернул ребенка ко мне лицом. Такого я, конечно, не ожидала – на меня смотрела волосатая обезьянья мордочка. Всё кафе взорвалось от хохота.
Чай давно был выпит, а Кот всё не приходил. Мы уже сидели за столиком добрых сорок минут, и Володя, не выдержав, отправился к прилавку, где толстый Олег что-то нарезал на столе, повернувшись к посетителям спиной.
– Олег? А Саша Кот где? Он Санька спрашивал…
– Так они с Саньком еще час назад ушли, – отозвался Олег и рассмеялся, глядя на наши удивленные лица.
Как мило!
Уйдя из кафе Артура, мы направились в «Макдональдс», где с аппетитом слопали по гамбургеру с картошкой фри, запивая этот вредный продукт молочным коктейлем. Володя рассказывал о том, что он самый настоящий «вор в законе» и что только вернулся домой после отбывания срока. Показывал наколки на руках, объясняя, что они обозначают, а потом, как бы про между прочим, заявил, что Марина – это его новое приобретение: братва в подарок прислала; и что он такому подарку страшно рад и от души в неё влюблён. Правда, говоря это нам, он тайком успел у Альки стрельнуть телефон. Покидая «Макдональдс», мы купили, как и обещали, коктейль для Ольги Николаевны и поехали по домам. Вернее, домой поехала только Аля, а мы с Ольгой вернулись на работу.
Операций, к нашему счастью, не было, Ольга Николаевна крепко спала в ординаторской, свернувшись калачиком на неудобном диване. Будить её у меня рука не поднялась, и я осторожно поставила коктейль на стол перед кроватью.
Лёшка тоже спал в дежурке, предусмотрительно разложив кровать.
– Я из реанимации вам принес по подушке и по одеялу, – буркнул он, едва мы вошли в дежурку, потом, решив, что я должна знать, как прошло дежурство, пока меня не было, не открывая глаз, отчеканил, – Одно выскабливание и один аппендицит…
До утра мы спали втроем на одной кровати – ничто срочное нас так и не потревожило.
Утром мне на смену пришла Ирина и очень удивлялась – почему это нас так много?
Ирина начала, как и положено, пересчитывать учётные препараты, когда дверь вдруг резко распахнулась, и Ольга Николаевна ворвалась в дежурку, сверкая от ярости глазами:
– Как вам не стыдно! Я что, много просила от вас?! Это же свинство!
Мы еле успокоили её и выяснили – в чем дело. Оказалось, проснувшись, она обнаружила наполовину пустой стакан коктейля и решила, что мы ей привезли чей – то недопитый коктейль. Как можно было на нас так подумать?!
Посмотрев на наши оторопевшие от таких обвинений лица, она смягчилась.
– Хорошо, тогда кто его пил пока я спала? Лёша? И тут до меня дошло.
– Ольга Николаевна! Никто не пил. Это же молочный коктейль! Он осел, просто…
– А что же вы меня не разбудили? – расстроенно произнесла доктор. – Я так хотела коктейль….
Некрасиво как-то получилось, нехорошо. Я решила, что больше никогда никому не буду привозить молочный коктейль.

Другая Аля

Однажды утром Алька изменилась. Неожиданно и так резко, что это заметили даже те сотрудники, которые с
ней очень мало соприкасались по работе.
– Что с вашей Вериной случилось? – спросила меня старшая медсестра оперблока.
– А что с ней? – сделала я удивленное лицо, хотя мне показалось, что у меня это очень плохо получилось.
– Спасать девочку надо: вы же – подруги!
Когда же мы успели проглядеть Алькино перевоплощение? Пару дней назад с работы уходила вполне себе обычная Алька, а утром вошла какая-то незнакомая девица – грубая, резкая, пошловатая, нагловатая; с деланным равнодушием и пренебрежением ко всему, чего касалась рукой. Это была наша Алька, наша и в то же время чужая.
Новые манеры давались ей с трудом, но она очень старалась в них вжиться, видимо, ужасно хотела быть похожей на кого-то, кого мы ещё не знали.
Я с удивлением смотрела, как Аля прикуривала сигарету, держа дымящуюся палочку по-другому, будто чужими пальцами; теперь она странно гримасничала, стараясь придать лицу какое- то новое выражение, качала ногой, когда что – то рассказывала да ещё при этом иногда неуместно щёлкала пальцами и на
манер китайского болванчика кивала головой, сопровождая свой рассказ. Её речь вдруг «обогатилась» новыми словечками, заимствованными у нового окружения, которые она вставляла в каждое предложение, до неприятности искажая свою речь.
Словом, перемены были крайне неприятными и даже пугающими. Откуда это у неё взялось?
Я общалась с арбатскими обитателями – ни у кого таких манер я не замечала: Макаров – журналист с правильной литературной речью; Юлька, конечно, несла чушь и околесицу, но и у неё не было в репертуаре столь вульгарных выражений. А даже если и были, то звучали они крайне редко. Алынин – простой работяга, но и от него я не получала такого общения, как, впрочем, и от Кота. Откуда Алька набралась такой вульгарной гадости? От Алика? Но если Алик выступал вместе с Котом, то, значит, они были соответственно из одной среды, и тогда почему Саша так себя не вёл. Или… Или мы с ними, просто, слишком мало общались и они себя при нас вели более сдержанно?
Мы с Ольгой несколько раз пытались расспросить подругу про Алика, про их отношения, про тусовку, но Аля толком ничего не отвечала, только отмахивалась.
– Ой, вы все равно никого не знаете… Эти люди не тусят на Арбате… Это с Пашей не связано, и вообще – Алик с теми, кто на Арбате, только выступлениями связан. Мне вам даже рассказать нечего! – отвечала она.
Только один раз не удержалась и разоткровенничалась, поведав о том, что, гуляя с Аликом по городу, поняла – насколько
«Трескачи» популярны у москвичей.
– Алика часто узнают на улице, рукой машут, здороваются, зовут выпить. Я ощущала себя женщиной звезды! Девочки, это так приятно! – делилась она впечатлениями.
Сначала я решила, что Аля так рисуется перед нами после того, как Алик первый раз пригласил её в гости на какую-то тусовку, что компания, в которой Аля провела вечер, слегка вскружила её красивую головушку, но прошло несколько дней, а Аля прежней не становилась.
Всё как-то поменялось. Мы с Ольгой больше не ездили на Арбат по причине похолодания, да и некогда было; к тому же там никого из знакомых не было. Аля вся закружилась в отношениях с Аликом – в его друзьях, в его делах; её сложно было застать дома, она больше не хотела с нами болтать после работы, но всё же мы оставались подругами.
Несколько раз я отмазывала Алю перед её родителями, чтобы они с Аликом смогли поехать к друзьям с ночевкой. Например, говорила им, что в день «икс» Аля помогает мне на дежурстве, потому что у меня там завал, а на самом деле я даже и не дежурила – сидела дома, а сердце было полно неприятной тревогой: вдруг её мамка позвонит на работу, и выяснится, что Али на дежурстве нет, и меня там тоже нет. Какими глазами я буду на потом смотреть на тётю Галю?
Или ещё в голову лезли мысли о том, что непременно что-то должно случиться, и тогда спросят у меня – как так получилось, что я всем сказала, якобы Аля помогает мне, а она – незнамо где… Хоть бы словом намекнула – в какой стороне её искать.
Однажды Алька пришла на работу, прилично опоздав.
– Не смотрите так. Я ехала из такой Тмутаракани, – начала она оправдываться, едва войдя в дежурку.
– Аль, ты уже взрослая девочка, должна понимать, что на работе твои похождения никого не волнуют, – строго сказала Ольга.
– Вы не поверите, где я была вчера! Знаете, где? – Аля ждала от нас каких – то реакций.
Мы с Ольгой промолчали, недовольно сопя носами, но не потому что Алькино опоздание как – то повлияло на нашу работу, а потому что её похождения и опоздания начали становиться нормой.
– Я была в гостях у Заи и Волка. Маш, помнишь?
– Как ты туда попала? – невольно вырвалось у меня.
Волк, то есть – Кирилл, был друг Алика с детства. Они вместе начинали выступать на Арбате, но потом Волк куда-то устроился работать и выступать перестал.
– А почему –Волк? – удивилась Ольга: она не понимала о ком и о чём мы говорим.
Я так и не поняла – почему Волк, а спросить не успела, – Аля, напялив на себя колпак, убежала в операционную.
– Профурсетка малолетняя..., – буркнула Ольга ей вслед. Потом, видимо, чтобы задобрить нас, Аля начала рассказывала,
как ночевала у Кирилла, какую им с Аликом выделили комнату и как все ходили по квартире голыми, не стесняясь друг друга и пытались организовать групповушку.
Аля бодрилась, но было видно, что она сама несколько в шоке от этой поездки. Под конец своего повествования Аля посмотрела на меня и вздохнула:
– Тебе надо забыть Пашу. Я у Алика попробовала осторожно выспросить, и он сказал, что Паша очень детей хочет, что у него с Алисой все очень серьёзно, и скоро состоится свадьба. Паша не ходит по тусовкам – они живут с Алисой вдвоем, а если куда-то и выходят, то тоже – только вдвоем. Что еще могу сказать… Паша и Борода – профессиональные актеры. Вся эта уличная история была ими придумала ещё в студенческие времена, чтобы как-то прокормиться, Алик и Эмир – профессиональные музыканты, но жизнь повернулась так, что их работа оказалась не связанной с музыкой, и Арбат стал им отдушиной, что ли… Кот работает с автомобилями, Эмир на рынке торгует. В тусовку Алика никто из тех, кого мы знаем по Арбату, не входит – они, просто, вместе подрабатывают уличными музыкантами и всё. А ещё, девочки, прикол хотите? Мне вчера позвонил Шрам… Помните Володю со шрамом и Марину? Короче, Шрам позвонил и начал какие – то стихи читать; сказал, что я ему понравилась, и всё в таком духе, а я ему ответил, что я – девушка Алика и мне никто не нужен… Он такой – а я тебя на верность проверял. Ты – молодец! Алик сделал правильный выбор. Короче, он нас всех приглашает в субботу в «Макдональдс». Идём?
Мы с Ольгой переглянулись. Странная какая – то история, но на Арбат вдруг захотелось снова – очень давно мы там не были.

Кафешка с пирожками,прятки и пальто

С Володей Шрамом мы встретились около стены Цоя, куда он явился под ручку с Мариной. Марина мне понравилась
ещё при первом знакомстве – пышная, высокая брюнетка, с ямочками на румяных щёчках, карими глазами и волнистыми волосами. И чего ещё этому Володе было надо: рядом – такая богиня, а он искал Алькиного внимания. Никогда я не понимала подобных мужиков.
На улице было холодно, и мы все очень быстро замёрзли. Володя предложил пойти в кафешку – попить чайку, погреться.
– А как же «Макдональдс»? – спросила я, но мой вопрос остался без ответа.
Я думала, что нас ожидает нормальная кафешка, но наш мужчина завел компанию в огромный брезентовый шатер, который раскинулся около памятника Окуджаве. Само появление хлипкого, тканевого шатра на улице в такое время года выглядело нелепо, а название «Сказочница», написанное огромными буквами на растяжке, укрепленной между столбами, казалось глупым.
«Неужели, мы, правда, туда идём?» – мелькнула мысль в голове, но Ольгина рука уже отодвигала тяжёлый полог, заменяющий дверь. Внутри оказалось на удивление тепло, вкусно пахло жареными пирожками и свежезаваренным кофе. Я осмотрелась по сторонам: столики со стульями были расставлены в шахматном порядке, в углу жужжала мощная тепловая пушка; настолько сильная, что даже щели в «стенах» и распахиваемый ветром брезентовый полог не лишали помещение тепла.
– Девчонки, пирожки тут очень вкусные. Рекомендую! – Шрам занял очередь к прилавку, а нас отправил занимать столик. Надо же, даже в таком странном месте почти все столики заняты. Мы сели за столик, который, как мы решили, располагался в самом защищённом от ветра месте зала и терпеливо ожидали,
когда Володя принесёт угощение.
Володя вернулся с двумя тарелками в руках, на которых дымились румяные жареные пирожки с мясом, по штучке на каждого.
– Я вам чай ещё заказал, – Володя поставил тарелки на стол.
– Сейчас принесу…
– А что у вас так мало пирожков? – раздался знакомый голос: за моей спиной материализовался непонятно откуда появившийся Саша Кот. – Минутку…
Кот направился к прилавку, и в первый момент я подумала, что он идёт туда, чтобы помочь Шраму донести стаканы с чаем, но Саша, перегнувшись через прилавок, заговорил с буфетчицей:
– Тёть Даш, а еще есть пирожки?
Что ответила Саше тётя Даша я не слышала, но уже через минуту Саша вернулся к нашему столику с большой тарелкой, на которой горкой громоздились пирожки.
– Ну, Котище, ты даёшь! – восторженно протянул Володя.
– Я тётю Дашу давно знаю…, – скромно ответил Кот и, наклонившись к нам поближе, уже шепотом пояснил. – У них там есть некондиция; можно по-тихому взять несколько штук.
– Ой! Они же холодные! – вскрикнула Марина, схватив с тарелки один из пирожков.
– Правда?! – Кот тоже потрогал рукой пирожки и тут же повернулся в сторону прилавка. – Тёть Даш, можно я их погрею?
– Отстань! Я что теперь буду за так весь Арбат кормить?!– заругалась женщина. – Хватит тут шастать! Роману скажу!
Пирожки были очень вкусные даже холодными, а почему они– некондиционные я так и не поняла.
Мы вышли из шатра и столкнулись с группой ребят, которые, увидев Кота тепло его поприветствовали и позвали нас всех разделить бутылочку спиртного.
Разросшаяся компания отправилась недалеко – под окна соседнего дома. Только когда начали разливать горячительное по стаканам, я поняла, что сейчас буду пить с группой «Кураж».
Они нас узнали, или, по крайней мере, поняли, что наши лица где-то видели.
Такого у меня еще не было – улица, стена арбатского дома, снежно – дождливая морось, одноразовые стаканы, водка, сок и целая команда уличных артистов.
Было весело: «Кураж» праздновал большие перемены в своей жизни – у них появилось свое помещение для репетиций и их пригласили выступать в каком-то значительном концерте.
Постоянно к нам кто-то подходил; слышались шутки и смех, собравшаяся толпа начала собой перекрывать Арбат в ширину, откуда – то взялся магнитофон и к общему гвалту добавилась музыка, которую никто не слушал. Делились новостями, история о переменах в жизни «Куража» то и дело пересказывались вновь подошедшим, сыпались веселые байки. Толпа то и дело взрывалась от хохота. В самый пик веселья я повернула голову и сначала не поверила своим глазам – недалеко от нас стояли три наши операционные медсестры: Наташа Горбачева, Ира Калинина и Наташа Маныкина – они во все глаза смотрели в нашу сторону. Вид у них был крайне удивленный.
– Оля!!! Аля!!! – дёрнула я за рукав Олю, толкнула локтем Алю. – Там – Маныкина!
Я кивнула им на сотрудниц.
– Чёёёрт, что они тут делают??? – громко зашипела Оля и попыталась спрятаться за мою спину.
– Они нас видят? – Аля присела чуть ли не на корточки. – Давайте растворимся среди остального народа.
Нагнувшись, Аля попыталась перейти в другое место, но этот манёвр заметил один из парней и обратился к нам:
– Девчонки, что с вами? Что случилось?
Ответить на вопрос я не успела, меня опередила Аля.
– Только тихо! – Там Маныкина! – заверещала она.
– Какой такой – Маныкин?! А кто тут – Маныкин?! – вдруг неожиданно громко спросил парень и завертел головой. К моему ещё большему ужасу, обернувшись назад, я увидела, что около парня стоит сама Маныкина. Троица, видимо, решились подойти к нам.
– Не – Маныкин, а – Маныкина, – я решила поправить парня.
– Это – наши сотрудницы. Они нас заметили, и мы решили спрятаться, но ты нас выдал, и вот они….
Я повернулась, чтобы показать ему Наташу, но сотрудниц рядом уже не было.
– Я понял… Девчонки, простите, пожалуйста! – парень прижал руки к груди, и голос его стал тихим и извиняющимся. – Я думал, что вы от какого – то друга прячетесь.
– Да уже поздно…, – я отвернулась от парня к девчонкам, но через несколько минут он опять меня потрогал за плечо.
– Блин, так не удобно вышло! Я – Андрей, – представился он и протянул мне руку.
Мы с девчонками назвали себя по очереди новому знакомому, и он предложил сходить попить кофе в «Открытку», а заодно купить сигарет.
– Я только друга своего возьму, а то потеряет меня. Э-э-э!!
Филлини! – крикнул Андрей и махнул кому-то рукой.
Филлини, Марчелло – клички ребят мне показались странными. Оказалось, что они учились на кинорежиссёров – интересные ребята. О себе рассказывали, что оба из цирковых семей, закончили тоже цирковое училище и с детства – как братья. Интересно, это было правдой или выдумкой?
Пока мы покупали сигареты и пили кофе с рогаликами, купленными там же, тусовка куда-то ушла от стены дома и найти её мы так и не смогли. Новые знакомые проводили нас до метро взяв на прощание номера наших телефонов.
Андрей Марчелло позвонил мне уже на следующий день, а точнее – вечером, и поначалу этот звонок мне очень польстил и порадовал меня.
– Маш, ты мне очень понравилась. Я хотел бы с тобой встретиться. Можно тебя пригласить в кино? Завтра....
Когда молодой человек девушке говорит такие слова, то девушке это очень приятно и неважно – кто их произносит. Мне как девушке было очень приятно слышать такие слова и я тихонечко начала таять около телефонной трубки, плыть в романтической эйфории, пока мой собеседник не изрёк:
– Маш, только один момент…Ты – та девушка, что была в зеленом пальто или фиолетовом, или на тебе была черная куртка?
На мне было фиолетовое пальто.
– А тебе которая девушка больше понравилась? – его слова меня неприятно отрезвили и рассмешили одновременно – Ты скажи, а я скажу – в чем была одета.
– Я так не могу…, – замялся Марчелло – Давай так… У тебя есть коса?
– Нет! – уже откровенно хохотала я. Коса была только у Оли, а в тот вечер у нас с Алей были одинаковые прически в виде высокого хвоста.
– Уже – легче; значит ты – либо фиолетовая, либо зеленая…
– Не гадай, Андрюш! Даже если я – та самая, что тебе понравилась, с таким уродом никуда не пойду, – я перестала смеяться и последнюю фразу сказала серьезным тоном.
Разозлил он меня и рассмешил одновременно. «Если еще раз позвонит, то вряд ли с ним буду говорить!» – решила я.скачать dle 10.5фильмы бесплатно