На приготовление к торжеству ушло целое утро. В духовке зло ворчала обиженная судьбой утка по-пекински, Антон ваял замысловатые канапе, а Юля, влажная и обворожительная, накручивая полотенце на волосы, появилась как Венера в дверной прорези душа.

- Так, ну вот, все океюшки, голову помыла, скоро ребята появятся, как там наша утка?

- Твоя утка, зайчонок, потрясающа! Ты превосходно готовишь! Сейчас буду вынимать.

- Дорогой, вечер обещает быть великолепным. У тебя всё готово? Я хочу, чтоб мой Тосик был на высоте. Оки-доки?

- Жуки-пуки! Не волнуйся… Какая ты… Мокрая и.., О, боги - обнаженная! Карррамба! В этом смысле у меня еще ничего не готово, по хозяйству, знаешь, замотался. Сейчас, отряхну руки, все пальцы, блин, зубочистками истыкал, и…

Юля засмеялась, игриво шлепнула Антона и запротестовала:

- Нет, нет, нет, Тотосик, скоро гости пойдут.… Ну, если ты себя будешь хорошо вести, то ночью тебя ожидает маленький сюрприз!

Антон ухмыльнулся, в шутку надул губы, вздохнул и начал накручивать прядь Юлиных волос на палец как кольцо.

- Золотце, а это ведь не будет долго, а? Я о вечере.

- Дорогой, мне еще самой придется тебе намекать, что пора расходиться. Придут же твои дорогие Орловичи, так ты их еще и на ночь в гостиной оставишь. Разлягутся, понимаешь, на диване! Или опять всю ночь на компе гонять будете, а потом….

- Сегодня – нет!

- Хм, я надеюсь, зайчик!

- Еще бы! К черту всех – главное это мы с тобой. Это наш вечер, а ты – королева бала!

- Да, милый, кстати, о гостях. Знаешь, я еще кое-кого пригласила…

- Что, какой-нибудь тайный любовник?

- Прекрати, что за глупости!

- Ну, разве я не могу немного поревновать мою Ю-Ю, которую лю-лю? А?

- Ревнуй на здоровье. Только это не тот случай. Понимаешь, я пригласила своего сотрудника из журнала, он кроссворды для редакции составляет… Тихий такой, не заметный. Сидит в своем жалком пиджачишке, карандашик слюнявит и строчит что-то в блокноте. Жалко как щеночка. Он такой одинокий! Думаю, дай, приглашу, пускай хоть немного от своих кроссвордов отвлечется, а то, прямо, как привидение уже. Наши, в редакции вечно над ним подшучивают, злыдни!

- Ваши над ним подшучивают, а наши, что – на руках, по-твоему, его носить будут? Знаешь, ведь, как ребята на язычок остры. Они же его живьем сожрут и косточек не выплюнут!

- Ну, этого я им не позволю. В конце концов, я хозяйка в этом доме, и все будут играть по моим правилам.

- Дорогая! Похоже, ты решила завести еще одного домашнего питомца. Но посмотри, у нас уже есть Симочка и Арнольд – чудовище, куда нам третьего? На балкон? Так там лыжи. А? Бахусова? – Антон всегда называл Юлю по фамилии, когда в шутку на нее сердился.  – Ты ведь, даже перед носом своим ничего не видишь, а решаешься еще на всякие сомнительные эксперименты с неизвестными привидениями. Как бы его потусторонняя рожа гостям аппетит не испортила.

- Переживут. Им тоже полезно будет кругозор расширить, с культурными людьми пообщаться.

- А других в этом доме мы и не держим….

Начали потихоньку собираться гости. Пришли шумные Орловичи – Тима с Мариной  - ребята из IT-компании Антона и Тимохина сестренка Катя. С диким ржанием и дурацким резиновым членом, ввалился весельчак Сява, «в подарок!» - еле выдавил он, прыская от смеха и, под градом протестов хозяев, набросился на стол с закусками. Пришла Юлина подруга Валентина – строгая серьезная девушка из редколлегии. Она обняла Юлю и нежно поцеловала. Вместе с ней появился стройный женственный парень Владимир. «Мой друг» - отрекомендовала его Валентина, «новая игрушка» - подумала про себя Юля. Последним пришёл жалкий сотрудник Юли. Одет он был не в пиджачок, как ожидал Антон, а  в полосатый свитер без рукавов (вероятно для того, чтобы подчеркнуть неофициальность обстановки), черные с пятном брюки и очки-велосипед. В руках он держал нелепый вафельный торт. Некоторое время эта невероятная помесь Фреди Крюгера и Гарри Потера мялась в коридоре, пока Юля не предложила ему тапки и пригласила в комнату. «Хозяйке дома с пожеланиями…» - застенчиво промямлил гость, и вручил ей шоколадное убожество, не уточнив, правда, какие именно пожелания он подразумевал.

Все расселись, хозяева и гости шумно переговаривались, шутили и смеялись. Пробки бутылок многозначительно «чпокали», вино лилось рекой, закуски быстро таяли. Юля не могла удержаться на месте, старалась уделить внимание каждому, перекинувшись парой словечек, она переключалась на новую жертву. Тима, Марина и Сява спорили, чем же им снова не угодил Билл Гейтс, Катя кормила Антона апельсином, Володя пытался устроить личную жизнь. Валентина, улыбаясь, листала глянцевый журнал и с гордым лукавством поглядывала по сторонам. Застенчивый гость скромно сидел на уголке стола с бокалом легкого Бейлиса и наколотой на вилку котлетиной. Неожиданно он издал странный крякающий звук: «Крякх–крякх–кхе-кхе». Разговоры в миг прекратились, и все как один повернулись к источнику звука. «Прошу прощения! – тяжело дыша, пытался проговорить он, - кажется, я задыхаюсь!». «У вас астма, молодой человек?» – с изящной иронией интеллектуального превосходства произнесла Валентина. «Нет, он превращается в утку, как раз будет парочка нашей, что на столе!» - усмехнулся Сява. «Ярослав!» - строго взглянув на Сяву, проговорила Юля, - «прекрати, видишь, человеку плохо!». «Его укачало!» - глупо хихикая, сказала Катя. «Эй, пассажир, если блевать – иди в сортир, не за столом же!» - вставил свое слово Тима Орлович.

«Паря, - давясь от смеха, сказал Сява, а тебе слабо носом проблеваться?!». В ответ со всех концов стола понеслись шуточки и предположения, что же все-таки случилось с гостем. Комментарии изобиловали физиологическими и терминологическими особенностями, так, что складывалось впечатление, что в комнате собрался подпольный клуб анатомов – гастроэнтерологов. Уже не обращая внимания на окружающих, гость с позеленевшим лицом, громко прошептал: «Кажись, косточка, зараза!», и рухнул лицом в салат. Пуская слюну по акватории тарелки, его губы, шевелясь в кашице из кукурузы и зеленого горошка, побулькали: «убили…» и уж совсем тихо: «собаки!», и, на конец, затихли.

За столом нависла гнетущее молчание.

Все пересматривались, не решаясь нарушить тишину. Ярослав не выдержал первым: «знал я, конечно, что шутки убивают, но чтобы насмерть…». Антон, бледный с лица, промолвил: «Что же теперь делать, что делать, делать то что?!» и, срываясь на истерику, схватив Сяву за рукав, выкрикнул: «Ярик! Это всё твоё…Ты понимаешь, что теперь делать?!!». Ярослав, отряхнул руку Антона и в свою очередь, положив свои ладони на его плечи, с силой, оттолкнув, прочь от себя, ядовито выдавил: «Что делать, что делать! От трупешника надо избавляться – вот что!». Антон замахнулся на Сяву… «Ярик, перестань драться, - воскликнула Катя, - отпусти Антошу!». Валентина драматически схватила коленку своего друга и с трагической ноткой в голосе произнесла: «Володя! Ты, кажется, врач…. Придумай что-нибудь!». Владимир, хотя он был обычным студентом-стоматологом, мысленно решил, что настал его час, если надо, он зубами расчленит труп и спустит в унитаз, лишь бы произвести впечатление на Валю. Он даже напряг коленку, чтобы она ощутила мощь его ножных мускулов, и поправил галстук в стиле Джеймса Бонда. Катя заплакала на плече Антона. Ошеломленная Юля зарыла лицо в ладони и надрывно прошептала: «боже! Покойник в моем доме!». «В твоем доме! – Передразнил ее Антон, - выкупи сначала! Говорил же – не фига в дом всяких юродивых таскать, вот, пожалуйста, дотаскалась…»

Антон не успел развить свою мысль, что случилось бы в их спорном доме, если бы все-таки Юля дотаскалась всяких юродивых, так как был самым неожиданным образом прерван. Покойник, теперь уже бывший, резко разогнулся под прямым углом над столом, выпучил глаза, еще более увеличенные, за счет мощных диоптрий его очков и изогнулся как кобра. Рябь пробежала по его горлу, губы измазанные майонезом свернулись дудочкой и с мощным харкающим звуком исторгли из недр своих нечто, что по параболической дуге отделилось ото рта мертво-живого гостя и приземлилось с бульком в бокале Валентины. Все вскочили, Катя дико завизжала, а Марина Орлович грохнулась в обморок. Следующее мгновение квартиру заполнила суета вокруг ожившего гостя и умирающей Мариной…

 Но главные страхи были уже позади. Вечер начал налаживаться, все успокоилось, тарелки поменялись, а слабая половина четы Орловичей переместилась на диван с мокрым полотенцем на лбу и рюмкой коньяка в руке. Рядом с ней хлопотал Тима. Антон успокаивал до смерти испуганную Катю. Юля возилась со своим гостем.

Пострадавший суетливо просил не беспокоиться о нем, дико извинялся за свой проступок, умолял не обращать на него внимания и собирался уходить домой. Юля настойчиво, не смотря на гневные и красноречивые взгляды Антона, гладившего по голове Катерину, утверждала, что никуда гостя не отпустит, ссылаясь на то, что один раз за вечер они его уже потеряли.

Не принимая ни каких отговорок, хозяйка рюмку за рюмкой вливала в него водку, чтоб «прочистить горло», а он, все же протестовал, отказывался, оправдываясь тем, что у него желудок и газы, и вообще он быстро пьянеет.

«Как же твое имя, болезненный ты наш, - спросил гостя Сява, - или бы нам так и пришлось тебя хоронить безымянным?». «Константин Леонидович Дионисов, иногда, ошибочно, зовут Денисов. Друзья же, которых у меня нет, зовут просто – Дэнчик» - представился новым знакомым чудом оживший гость.

«Как же так, - изумлялся Антон, - как ты умудрился на ровном месте подавиться, каким образом косточка попала в котлету?». Костя Дэнчик, заметно осмелев от горячительного, сказал: «А пес ее знает!». Однако, подумав, что хозяева могут решить, что он их в чем-то обвиняет, продолжил: «Ой, бросьте переживать, ничего страшного со мной не случилось, один раз кость в одном горле застряла, другой раз в другом…». «Один раз гость за одним столом окочурился, другой раз за другим…» - Продолжил за него Сява. « Нет, нет, что вы! – воскликнул Дэнчик, - мне совсем даже не больно было. Я три раза клиническую смерть переживал, так что я, образно говоря, привык быть трупом. В школьном драмкружке я играл царевича Дмитрия, а однажды даже изображал бедного Йорика…. Тьфу! Прошу прощения, я не хотел сказать ни чего такого…».

- Дались вам эти кости! – зло выговорилась Валентина, обидевшись на оскверненный бокал. – Вы сами кожа да кости, вам только покойников и играть!

- Но откуда-то косточка взялась? – Ехидно подключилась к разговору Катерина. – Причем оливковая! А, Юля-хозяюшка? – продолжила она, пытаясь выудить из бокала полупережеванные остатки оливки с косточкой.

- Я ни чего такого в котлеты не клал, - за Юлю начал оправдываться Антон, это я котлеты готовил - сам мясо покупал, сам фарш молол…

- Сам гостей приглашал, сам мышьяк добавлял, сам их в лоб целовал, сам в гроб укладывал! – Не унимался Ярослав.

- Мне, кажется, - вставил свое слово Владимир, - мы, действительно, несколько драматизируем ситуацию. Имел место обычный несчастный случай.  Даже если Антон и положила эту оливку Косте в котлету, я так понимаю для пикантности, нечего страшного в этом нет, не специально же он – такое сплошь и рядом бывает…

- Да ничего я не делал с этими грёбаными котлетами! – взбесился Антон – чтоб вы подавились ими!!! О, извини, Дэнчик, я не то хотел сказать…

- Это я положила оливку в котлету, - созналась Юля. - Хотела «счастливую» котлетку сделать, сюрприз, в общем.…. Для того, кто найдет.

- Да, сюрприз тебе удался! – заметно злясь, проговорил Антон.

- Я пыталась, просто разнообразить эти дурацкие котлеты! И незачем на меня злиться!

Катерина, своей глупой, но симпатичной головкой, уловила что, обстановка несколько накалилась и мужественно решила перевести разговор в другое русло – более нейтральное и безобидное. Конечно, нейтральное с ее точки зрения:

- Ой, Костя! А расскажи о себе. Целый вечер сидим, шутим, ты уже умереть успел, а мы о тебе ничего не знаем. У тебя есть жена, дети?

- Действительно, истинное лицо человека мы узнаем только после его смерти... – Всё более хмелея ответил Дэнчик.- Боюсь, если бы сегодня я умер в четвертый раз – никто не всплакнул на моей могилке ни жены, ни детей, ни любовницы я не имею.

- Как же так? – Не поняла Катерина, в чьём представлении, всякий мужчина должен быть при девушке, а девушка, соответственно, при мужчине. – А с кем же ты ходишь в кино и все такое?

- Он в бильярд карманный играет по вечерам вместо кино! – смеясь, за Дэнчика ответил Сява. – Или, даже, во время кино, если оно взрослое!

Костя, проигнорировав фразу Ярослава, обратился к Катерине:

- Однако я заметил, что и вы сегодня пришли на торжество в одиночестве. Прошу прошения, за бестактность.

- А ты не как клинья к Катюхе подбиваешь, а? – прокомментировал Сява.       

- Не имею привычки, клеиться к девушкам при первой встречи, юноша! – огрызнулся опьяневший Костя. – Не в моих правилах.

- А в твоих правилах, вообще, есть исключение для девушек? – Спросила Валентина, делая Юле массаж плеч, чтобы вернуть ей тонус.   

- В отличие от вас, нет – ответил Дэнчик. – В любом случае, ваш типаж не в моем вкусе. Впрочем, вам итак сегодня с поклонником повезло. Владимир – это имя героев и суперменов: Володя Ульянов, Владимир Владимирович….

- Она имела в виду, что ты гомик – перебил Костю Владимир.

- Обезоруживающее заявление, - на секунду задумавшись, ответил Дэнчик, - в том смысле, что я с равной тщетностью не смогу доказать ни свою гомосексуальность, ибо все же не люблю мальчиков, ни свою гетеросексуальность, потому что всё равно не поверите. Ну, разве что мне придётся убить всех присутствующих мужчин и изнасиловать всех оставшихся женщин. Но я предпочитаю самоутверждаться другим способом.

- О твоих способах самоудовлетворения мы уже наслышаны. – Невпопад вставил Сява.

- А как же все-таки любовь? – поинтересовалась Катя. – Тебе, Костя, кто-то же должен нравиться? Кому-то ты должен уделять свое внимание?

- Наши желания, милая девушка, не всегда совпадают с нашими возможностями. Желания нас сжигают, а мощь разрушает…. Я сожалею, Катерина, но.… Вот тебе стоит умерить свое внимание…. Извини, но  твоя мечта иллюзорна, остановись, пока это не стало заметно…. В твоем возрасте это может оказаться смертельным…. Или не поправимым.

Катерина покраснела. Казалось, Дэнчик увидел и сказал нечто такое, на что никто, кроме него не обратил внимания. Задумалась и Юля….

К столу вернулся Тима Орлович.

- Что это вы тут за спиритический сеанс с вызовами духов устраиваете? – спросил Тима, взглянул на сестру, после чего налил себе водки, залпом выпил и обратился к Дэнчику. – Хватит девушек смущать, парень.

- Да, Тимоха, - поддержал реплику Сява, - мы, тут, труп оживший вопрошаем: «есть ли секс на том свете?», особенно для безнадежных неудачников и мечтателей.

- Заткнись. – Коротко отрезал Тимофей и взглянул на Антона.

- Знаете, - усмехнувшись, поправляя очки, произнес Дэнчик, - у меня сейчас стойкое ощущение дежавю, положительно это со мной уже было. Да, я помню. Однажды я ехал в поезде. В купе собрались молодые красивые люди. Мы перезнакомились и начали травить разные байки. Я так понял, что они решили меня смутить, так как делились разными провокационными россказнями, о том кто, когда и при каких обстоятельствах переспал. Начали подшучивать надо мной, намекая на мою неопытность в этом вопросе. Мне тоже захотелось показаться крутым. Мучительно пытался выдумать какую-нибудь историю – шокирующую и такую же провокационную. Наконец я выдал: «А я вот, однажды лижу языком мохнатую мошонку моего любовника, а сам думаю – какая же все-таки омерзительная бывает любовь!». Вот и сейчас, вроде того случая в поезде, мне тоже хочется сказать: «как, порой, неудобна, бывает любовь!».

Антон с силой сжал губы, ему захотелось, чтобы Дэнчик умер во второй раз за вечер – на этот раз окончательно.

Постепенно вечеринка сама собой закончилась, оставив после себя недосказанные слова и гору не мытой посуды. Гости разошлись, Дэнчика увезли в такси, в крайне неподъемном состоянии, Орловичи не остались переночевать в этом гостеприимном доме…