Сонливый взгляд заплаканно поедал телефон. Не хорошо ссориться, конечно. Смысла никакого, и так уже давно решили быть вместе. Но отчего так ноет в щитовидке? Вроде бы и всё в порядке, а кажется, что всё не так, вокруг одни предатели, всем плевать на мысли, слова…
Лида перевела взгляд на монитор. На экране безрадостно светится фотография, она с Олегом в обнимку стоит на фоне снежного холма. Из одежды – полный камуфляж, шапка перехвачена ремнём, Олег поправляет соскочивший налобный фонарь. Два года назад лазили в заброшенные каменоломни, сейчас не осмелилась бы.
Видимо, зря решила его припугнуть что к родителям поеду. Время к ночи, а его телефон до сих пор не отвечает. Часа два назад был отчёт о доставленном сообщении и снова тишина. Мстит. Остаётся надеяться, что он хотя бы в пути. Если никто не подвёз, то на метро это целая ветка. Главное, чтобы не уснул и в тупик не уехал. И чтобы телефон не стащили.
Паршивое состояние. То хочется реветь от глупой рекламы в телевизоре, то собак на всех спустить. Скорее бы уж Олежка оказался поблизости. А то и не уснёшь ведь.
На экране замигало окно.
Танюха что-то пишет. Нет, ссылку сбросила. Какая-то статья про детей. Очередной спам. Даже смотреть не хочется. А уж отвечать тем более.
Лида налила бокал сливочного ликёра. Сладкий тягучий напиток слегка взбодрил. Теперь набраться терпения и ждать. Правда на плите курица истекает поджаристой подливкой. Хоть и успела остыть, а сейчас бы как хорошо её. Сначала полить жиром и соком, в котором жарилась. Немного оставить для пюре. Потом аккуратно оторвать крылышко, только осторожно, чтобы не слезла коричневая кожа. Ай, брызнуло на рукав. Ничего, чуток соли, всё отстирается. Так вот, крылышко… Если хорошо прожарено, съедается прямо с костями. Без них как будто уже чего-то не хватает. Ни хруста на зубах, ни радости от разгрызания. В панировке тоже хорошо, можно съесть кусок целиком. Маленькие позвонки перемалываются сразу, почти неотличимые от мяса. А ещё побольше перца… Нет, ещё больше! Хоть и говорят, что мясо вредно, но оставим это вегетарианцам и прочим Танюхам. Без мяса всё-таки тоскливо. Показывали в каком-то фильме, как рубят головы курицам. Но, как сказал бы Олег, выживает сильнейший. Олег… Где он, чёрт бы побрал?
Лида высыпала переполненную пепельницу и вытащила из пачки последнюю сигарету. Если за это время не придёт, надо будет ложиться. Парикмахер назначил аж на девять утра, – и чего ему не спится, а ходить дальше с секущимися кончиками будет уже слишком. Да и в солярий надо. В общем, дел невпроворот.
И всё же в воспитательных целях не лишне иной раз припугнуть. А то отрастят лбы как у коней, а ума столько же. Вместо того, чтобы думать как денег побольше заработать, в игрушки играют.
За дверью послышалось копошение и звон ключей о бетонный пол.
– Ну наконец-то! – сказала вслух Лида и спешно подскочила к двери.
В глазке качнулось знакомое и чуть перекошенное лицо. Пьяный. Он что-то говорил про звание командира. Так что раз пьяный, то варианта по-прежнему два – либо взяли, либо не взяли.
Лида сделала глубокий вдох, – не сорваться бы снова, и открыла дверь. Олег с опущенным взглядом неровно прошёл в прихожую. Перед собой держал мобильный телефон, у того почему-то отсутствовала задняя крышка и аккумулятор. Здорово придумал, чтобы не бросалась с расспросами. И даже не удивился, что его девушка всё-таки дома. Винтовку едва не волочил по полу, тёмный приклад наполовину высунулся из чехла.
– Что у тебя с лицом?! – испуганно спросила Лида
– Отстань, я – спать, – буркнул Олег. Дверь гостиной хлопнула за его спиной, было слышно, как он повалился на диван.
Блондинка вздохнула. Сама виновата. Ну ничего, завтра отойдёт. Главное, чтобы на работу не проспал.
Вспомнилась Вера. Живёт себе одна и в ус не дует. И вроде не страдает из-за отсутствия пары. Неизвестно, кому лучше. Всё же одиночество – штука такая, не всем подходит…
Через четверть часа Лида уже спала. Окрашенная солярием рука легла на пустую и холодную половину кровати.
Ну вот, наконец-то эта ссылка! Надо отдать Таньке должное – умеет быстро находить информацию. А печатает, кто бы видел, как только клавиши не перемешиваются от скорости.
Ссылка, правда не одна, тут целый список. Да и время, позднее, спать надо. Ещё одно опоздание начальник, скорее всего, не простит. И чего её разбирает присылать на ночь глядя? Ладно, пробежаться одним глазом и спать.
Так, что тут… Заголовок малообещающий, в пору подросткам на лекциях читать.
«Неужели в двадцать лет мне могло быть интересно такое?» – хмыкнула сероглазая.
Сонные глаза бегло прошлись по тексту. И так спать хочется, ещё и шрифт мелкий. Через пару минут Вера вздрогнула оттого что чуть не уткнулась в клавиатуру. Кажется, даже успела увидеть короткий сон. Нет, сейчас не время осваивать новый способ печати с помощью носа. Она протяжно зевнула, рука занесла указатель мыши над крестиком, чтобы закрыть статью. Ничего нового, сплошь подростковые сказки. Даже засыпать под них стыдно. Хоть и говорят, что в нас вечно живёт дух детства, но здесь явно перебор.
Палец щёлкнул по кнопке. В глазах застыла последняя фраза. Жутко банальная, её почему-то ещё принято говорить с умным видом и обязательно с интонацией «Да кто этого не знает?» Смысл примерно такой: Каждый человек рождается с умением и любить, и ненавидеть, а до появления на свет любые причуды мамы, вроде еды, лекарств, привычек, гнева, болезни, секса, внешних условий, являются для ребёнка сильными стрессами.
«Нда», – с тяжёлым сарказмом подумала Вера. – «Тогда при такой работе как у меня, ни один ребёнок не выжил бы».
Девушка с каштановыми волосами шла медленно и постоянно припадала на правую ногу. Дом оказался настоящим лабиринтом. Лестницы на другие этажи обвалены. Есть спуски на нижние уровни, вероятно подвалы, но чутьё подсказывало, что в такую темень лучше не соваться. Видения из тревожных снов оживали вокруг с каждым шагом. И можно ли было тогда представить, что сны окажутся подготовкой к новой жизни в чужом и кошмарном мире.
Тишина держится уже несколько часов, и за это время ничего не случилось. Почти ничего. От голода и жажды дважды едва не теряла сознание, а мокрый кашель сменился сухим и каждый раз обдирал горло. От запаха собственного тела ныла голова. Найти бы теперь место, где можно поесть и помыться. Если здесь всё выстроено людьми, то такое место наверняка должно быть.
Массивная дверь зевнула проржавевшими петлями и вывела в узкий переход. Серый кирпич на стенах лежит неплотно, на стыках скопился выпуклый цемент. Кое-где торчат ржавые крюки толщиной в два пальца. Даша спешно пересекла коридор, что оканчивался такой же тяжёлой дверью. Дверь отворилась со сводящим зубы скрежетом. В ноздри ударил затхлый вяленый воздух.
Дверь открылась не полностью, на середине она намертво врезалась в пол. Даша втиснулась в проём. По ту сторону надвинулась просторная комната. Окна отсутствовали, с невысокого потолка часто моргала лампа дневного света. Вдоль стен, что топорщатся толстыми трубами, притаились тёмные каркасы автомобилей. Большей частью разбитые, окна заставлены картоном и затянуты клеёнкой. Некоторые вовсе накрыты пыльными тентами. Рядом горками навалены всевозможные детали, шины, склеенные почерневшей паутиной. На дальней стене жирным пятном темнели прикрытые створки ворот. Пахло бензином, маслом, едкими автомобильными жидкостями.
Даша дошла до середины, слева между машинами выглядывал край не то корыта, не то гигантской бадьи. Белая эмаль на чугуне потускнела и местами стёрлась. Как заученный, вспомнился один из первых снов, похожие углубления люди использовали для омовений. Залитое грязью лицо посветлело. Сероглазая обогнула машинный каркас, что напоминал обглоданный скелет, и приблизилась к ванной. Словно бы послышался звук капающей воды.
Ядовитый аромат ударил через нос прямо в затылок. В глазах защипало, на секунду стало тяжело дышать. Ванна стояла, до середины заполненная густой коричневой жидкостью. На воду мало похоже, скорее что-то техническое. Но озверевшая жажда отказывалась верить глазам и Даша наклонилась чуть ближе. Глаза тут же распахнулись как два небольших озера. С булькающим звуком на поверхность всплыл небольшой полиэтиленовый свёрток. Он слабо качнулся и замер в плотной жиже, следом поднялся крупный воздушный пузырь. Даша спешно отодвинулась. Жажда и любопытство быстро сменились отвращением. Прикасаться к свёртку не было ни малейшего желания, и девушка спотыкаясь двинулась прочь.
Свет моргал так, что в глазах полопались мелкие сосуды, видеть становилось всё хуже и хуже. Взгляд остановился на небольшой раковине, та повисла на стене в другом конце комнаты. Внутри подсказывало, что именно там может оказаться долгожданная вода.
От проклятого свёртка, оставшегося за спиной, зачесалось между лопаток. Даша втянула голову. Она миновала ещё несколько автомобильных останков, когда напряжённые ноги наконец привели к дальней стене.
Руки вцепились в края керамической раковины. Губы затряслись, на уголках выступила белая пена. Вот и кран, осталось всего лишь повернуть присохший вентиль и… Только бы вода полилась!
На уровне глаз пошевелилось. Взгляд испуганно прыгнул вверх и наткнулся на зеркало, что повисло над раковиной. Даша в ужасе отшатнулась. Из покрытого копотью зеркала на неё смотрело страшное лицо. Засаленные серые волосы с бледным каштановым оттенком. Глаза, изрисованные красной паутиной сосудов. Один глаз вовсе сплошной синяк, хоть и припухлость уже сходит. На лбу и впадинах щёк грязные разводы, сиреневая шишка тупо уставилась со лба. Горячий сгусток тоскливо забился в груди. Даша изо всех сил прогнала яркую картинку прежней жизни. Невыносимо больно.
В зеркале моргнуло. Череда вспышек сверкнула в заляпанном стекле, за спиной раздался высокий прерывистый треск. В комнате на миг стало светло, как днём. Даша резко обернулась, и в следующее мгновение свет погас.
Путница оказалась в такой тьме, будто с головой угодила в грязевой вулкан. Страшась шелохнуться, она выдохнула едва слышно. Темнота и тишина обхватили со всех сторон. Тишина – хороший знак. Когда тихо, можно не бояться. Надо постараться не бояться.
«Даже ночью не было так темно», – ворвалась хромая мысль.
Уши слышали только биение собственного сердца. От страха Даша принялась считать удары, будто это могло отвлечь. Десять, одиннадцать… Сбоку настойчиво зашуршало. Нет, показалось, это одежда. Восемнадцать, девятнадцать. По позвоночнику покатилась тёплая струйка, пока не упёрлась в прилегающие брюки. Двадцать три, двадцать четыре…
Впереди послышалось бульканье. В отдалении завозилось, зашелестело, громко зачавкало. Недовольное шуршание шло из черноты, но Даша не смогла увидеть даже собственных рук.
Тут же громыхнуло так, будто с верхнего этажа уронили расстроенный рояль. Протяжный звон едва не сбил с ног. В ушах выгнулись перепонки, по телу протопталась мощная вибрация.
Даша бросилась в сторону, где-то рядом должны быть ворота. Промахнулась, с размаху влетела в невидимую груду железного хлама. Больно ударило в грудь, куча запчастей со звоном обрушилась на бетонный пол. Дашу трижды развернуло, ноги застряли среди бесформенных деталей. Тяжёлое и упругое скатилось и ударилось под колени, девушка с грохотом упала на торчащий металл. По щеке до самого виска пролегла широкая царапина.
Когда гул поутих, с той же стороны донеслось отчётливое журчание. «Вода!» – с горечью подумала сероглазая. Рядом негромко звякнуло железо, одна из деталей никак не могла угомониться, сползла со скрежетом и надавила на бедро. Что-то маленькое, прямоугольной формы, впилось в кожу. Даша с трудом сдвинула с ноги запчасть, рука тут же наткнулась на утолщение в боковом кармане брюк.
«Когда я успела взять это?» – боднула удивлённая мысль.
Пальцы извлекли сломанную зажигалку. Круглая кнопка сама легла под большой палец. Лампочка, размером с мушиную голову, засветилась невыносимо ярко. Даша не медля направила синеватый луч туда, откуда хлюпающие звуки уже не шли, а ломились в уши. Широкий ручей подползал со стороны ванной. Фонарик дрогнул, выхватил ближний угол чугунной конструкции. Тот завалился на бок, обломанная ржавая ножка лежала поблизости.
Снова всплеск и злобное шуршание. Даша попятилась, палец отпустил кнопку и свет беззвучно всосало в зажигалку.
Неожиданно всё стихло. Шорохи оборвались так резко, что девушка вздрогнула от собственного дыхания. Она торопливо вскочила с груды металла и включила фонарь. Свет робко пробежал по струйке на полу, та уже успела подползти ближе. Даша настороженно двинулась вдоль. Скоро из темноты показалась опрокинутая ванна. Отсюда видно лишь шершавый торец, остальное враждебно закрыл остов автомобиля. С ближнего угла тягучие как черви капли шлёпались об пол, запах въедался в одежду. Сколько раз хотелось от неё избавиться, если бы не холод. Даже в безветренных местах он исходил прямо из стен, вечно колючий и злой.
Палец побелел от натуги, Даша взяла зажигалку в другую руку. Опять зашуршало. Сероглазая обогнула кузов и чуть не ступила в огромную лужу. Посреди шумно извивался чёрный полиэтиленовый свёрток. Один край туго стянут лохматой верёвкой. Внутри стало горько, точно хлебнула желудочного сока. Болезненные глаза уставились на несуразное шевеление: маленький свёрток вызывал и отвращение, и странное сочувствие. Даша прикрыла рукой слабый кашель. На секунду захотелось разрезать кулёк и освободить неведомое существо. Слабое сходство ситуаций ощутилось всей кожей. Возможно, сейчас некто в этом мешке испытывает то же самое, что и она, барахтаясь в слепую в мёртвом городе.
В животе невнятно заворочалось. Даша отвернулась и сгорбленно, будто тащила гору на спине, пошла к воротам. Чем может грозить излишнее участие в здешних событиях она уже знала. Слишком хорошо знала.
Автор: С, Толоков. продолжение следует...
скачать dle 10.5фильмы бесплатно